Мораль этого рассказа, говоря словами Герберта Спенсера,такова:

«Если знания человека не упорядочены, то чем больше онзнает, тем большей будет путаница в его мыслях».

Ни один здравомыслящий человек не начнет строить дом, неимея проекта. Как же он может начать выступление, не имея хотя быприблизительного плана или тезисов?

Публичное выступление — это путешествие с определеннойцелью, и маршрут должен быть нанесен на карту. Тот, кто не знает, куда он идет,обычно приходит неизвестно куда.

Мне хотелось бы, чтобы над дверьми всех помещений земногошара, где собираются люди, обучающиеся ораторскому искусству, огненнымибуквами, размером не менее фута, были написаны слова Наполеона:

«Искусство войны — это наука, в которой не удается ничего,кроме того, что было рассчитано и продумано».

Это относится к публичным выступлениям в не меньшей мере,чем к военным действиям. Но понимают ли это ораторы, а если и понимают, товсегда ли они действуют так? Во многих выступлениях не больше системы ипорядка, чем в миске ирландского рагу.

Как наиболее эффективно упорядочить определенный комплексмыслей?

Никто не может этого сказать, не ознакомившись с ними. Этапроблема всегда бывает новой; это вечный вопрос, который должен задавать себекаждый оратор и на который снова и снова нужно давать ответ. Нельзя предложитькакие-то непогрешимые правила, но все же мы можем здесь показать на конкретномпримере, что мы понимаем под упорядочением.

Как была построена речь, получившая премию

Ниже приводится текст одной речи, которая была произнесенамного лет назад на заседании Национальной ассоциации бирж недвижимогоимущества. Она получила первую премию в соревновании с двадцатью семью другимиречами, произнесенными в различных городах, и сегодня она тоже получила быпремию. Эта речь хорошо построена, насыщена фактическим материалом, изложеннымясно, живо, интересно. В ней есть душа. Она динамична. Она заслуживает того,чтобы ее читали и изучали.

"Господин председатель, друзья!

Сто сорок четыре года назад в моем родном городе —Филадельфии были заложены основы нашей великой страны, Соединенных ШтатовАмерики, и поэтому совершенно естественно, что этот город, имеющий такоеисторическое прошлое, проникнут тем мощным американским духом, который сделалего не только величайшим промышленным центром нашей страны, но также одним изкрупнейших и красивейших городов всего мира.

Филадельфия имеет около двух миллионов человек населения;территория города равна территории Милуоки и Бостона, Парижа и Берлина, вместевзятых. Из 130 квадратных миль нашей территории мы выделили около восьми тысячакров лучшей земли на прекрасные парки, скверы и бульвары, чтобы наши жителиимели достаточно места для отдыха и развлечений, располагали такой окружающейсредой, которая подобает каждому достойному американцу.

Друзья! Филадельфия — это не только большой, чистый икрасивый город; она известна всюду как великая мастерская мира, и ее такназывают потому, что мы имеем огромную армию в 400 тысяч человек, занятую на9200 промышленных предприятиях, которые каждые десять минут рабочего дняпроизводят на сто тысяч долларов полезных товаров. По словам одного известногостатистика, в нашей стране нет города, могущего сравниться с Филадельфией попроизводству шерстяных, кожаных изделий, трикотажа, текстильных товаров,фетровых шляп, скобяных изделий, станков, аккумуляторов, стальных судов и множествадругих видов продукции. Мы выпускаем по паровозу каждые два часа — днем иночью, — и больше половины населения нашей великой страны ездит в трамваях,построенных в городе Филадельфии. Мы производим тысячу сигар в минуту; впрошлом году на наших 115 трикотажных фабриках было изготовлено по две парычулочных изделий на каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребенка нашейстраны. Мы производим ковров больше, чем Великобритания и Ирландия, вместевзятые, а общий масштаб нашей коммерческой и промышленной деятельности таквелик, что в прошлом году сумма взаимных расчетов наших банков, составившаятридцать семь миллиардов долларов, была достаточной, чтобы выкупить всеоблигации займа Свободы, имевшиеся в стране.

Однако, друзья, хотя мы очень гордимся изумительнымиуспехами нашей промышленности и тем, что город является одним из крупнейшихцентров медицины, искусства и образования в нашей стране, мы испытываем ещебольшую гордость оттого, что в Филадельфии насчитывается больше частных жилыхдомов, чем в любом другом городе мира. Мы имеем в Филадельфии 397000 домов, иесли поставить эти дома в один ряд на двадцатипятифутовых участках, то этот рядпротянется от Филадельфии через зал съездов в Канзас-Сити, где мы находимся, доДенвера, то есть на 1881 милю.

Но особое ваше внимание я хочу привлечь к тому важномуфакту, что десятки тысяч этих домов принадлежат трудящимся нашего города инаселены ими, а когда человеку принадлежит земля, на которой он живет, и крышанад его головой, то никакие импортные политические болезни не смогут заразитьэтого человека.

Филадельфия не является подходящей почвой для европейскогоанархизма, потому что наши дома, учебные заведения и наша колоссальнапромышленность созданы тем самым истинно американским духом, который родился внашем городе и служит наследием наших предков. Филадельфия — это мать нашейвеликой страны, это подлинный исток американской свободы. Это город, где былизготовлен первый американский флаг; город, где заседал первый конгрессСоединенных Штатов; город, где подписана Декларация независимости; город, где Колоколсвободы, самая чтимая реликвия Америки, вдохновил десятки тысяч наших мужчин,женщин и детей. Поэтому мы считаем, что выполняем священную миссию,заключающуюся не в поклонении золотому тельцу, а в распространенииамериканского духа и в сохранении горящим факела свободы, чтобы, с соизволенияВсевышнего, правительство Вашингтона, Линкольна и Теодора Рузвельта могло бытьвдохновением для всего человечества".

Давайте проанализируем эту речь. Давайте посмотрим, как онапостроена, благодаря чему она производит впечатление. Прежде всего в ней естьначало и концовка. Это достоинство встречается редко, реже, чем вы, может быть,склонны думать. Она начинается и неуклонно движется вперед, как стая дикихгусей в полете. В ней нет лишних слов, оратор не теряет даром времени.

В ней есть свежесть, индивидуальность. Оратор начинает стого, что говорит о своем городе то, чего другие ораторы, возможно, не могутсказать о своих городах; он указывает, что его город является колыбелью всейстраны.

Он говорит, что это один из крупнейших и красивейших городовмира.

Однако такое заявление могло быть общей фразой,банальностью. Само по себе оно не произвело бы особого впечатления. Ораторпонимал это и поэтому дал своим слушателям возможность ясно представить себеразмеры Филадельфии, сказав, что она занимает территорию, равную «территорииМилуоки и Бостона, Парижа и Берлина, вместе взятых». Это нечто определенное,конкретное. Это интересно. Это поражает. Это запоминается. Это доводит мысль досознания лучше, чем целая страница статистических данных.