– Тогда тем более непонятно.

– И не тебе одному.

– Но хоть соображения какие-то есть?

– Зачем тебе это?

– Знаешь, майор, я с детства такой. Не говори, пожалуйста, что оторвали любопытной Варваре.

– Очевидно одно, Вася. Дабир провел отвлекающий маневр. А вот чего добивался этим, думаю, мы узнаем совсем скоро.

– Какие-то мутные боевики пошли. Хитрят, выдумывают, отвлекающие маневры проводят. Раньше проще было.

– Так то, раньше, Вася. Люди поднялись на борт.

– Значит, нам пора. Ты проверь в десантном отсеке, все ли на месте. Как бы не забыть кого. Возвращаться – плохая примета.

– Клади ты на эти приметы!

– Нет, Вячеслав Михайлович, кто как, а я в приметы верю. Потому как они не раз сбывались. Будет время, расскажу за бутылочкой коньяка.

– Ты пьешь этот клоповник?

– А ты нет?

– Я предпочитаю водку.

– Можно и водочку. Главное, чтобы в спокойной обстановке, без начальства под боком да с хорошей закуской.

– У меня уже текут слюни.

– У меня тоже.

– Тогда домой!

Офицеры поднялись на борт. Корнилов поднял трап, закрыл дверку, прошел в кабину. Королев приказал провести проверку. Все были на местах, о чем майор сообщил командиру экипажа.

Двигатели взревели, вертолет плавно оторвался от земли и начал набирать высоту.

В 4.17 «Ми-8» благополучно приземлился на территории бывшего пансионата, в настоящее время места постоянной дислокации горно-штурмовой бригады.

Встретил подразделение командир батальона, в состав которого входил взвод старшего лейтенанта Куликова.

Майор Воронцов вопросов не задавал. Он принял доклад взводного, пожал руку Королеву, сказал, что поздний ужин, скорее даже ранний завтрак ждет спецов в столовой.

После приема горячей пищи Куликов увел взвод в расположение роты. Группа спецназа антитеррористического управления прошла в здание почты, где в свободном крыле находились комнаты для офицеров и прапорщиков «Орлана». Командир группы объявил всем отдых до десяти утра.

Бойцы разошлись по кубрикам. Послышался шум воды. Спецы принимали душ. В 5.00 в здании наступила тишина.

Королев уснул сразу, как только коснулся подушки. Он был уверен, что поднимут его раньше десяти, так как Дабиров ночью нанесет удар, реализуя план своих хозяев, сидящих за бугром.

Склон Большого перевала рядом с Лисьим проходом. 3.37

Понаблюдав за прибытием и отправлением вертолета, Ибрагимов рассмеялся и сказал:

– Вот и все, Надир. Теперь можно и расслабиться.

– Ты так торопился доложить Дабирову, а сейчас хочешь курнуть анаши?

– Одна затяжка не помешает. Косяк готов или надо забить папиросу?

– У меня все всегда готово.

– Молодец. Потревожим Дабира и покурим. – Ибрагимов извлек из кейса трубку спутниковой станции, набрал номер.

В это время Басир Дабиров не ждал вызова. Он считал, что спецназ пойдет на штурм фальшивой базы на рассвете.

Ответил его заместитель Алилов:

– Это Гарум!

– Дамир говорит.

– Слушаю.

– План хозяина полностью удался!

– Подробнее.

Ибрагимов описал все, что происходило на поляне в роще у Большого перевала.

Алилов спросил:

– Значит, штурма всеми силами не было?

– Нет, господин. Работали только спецназовцы отдельной группы в шесть человек. Русские поняли, что их навели на пустышку.

– Конечно. Они же профи. Спецназ определил подставу еще при наблюдении за объектом. Поэтому и не было полноценного штурма.

– Извините, Гарум, но мне непонятно, зачем хозяин устроил этот спектакль.

– Ты свое дело сделал?

– Да.

– Остальное тебя не касается. До девяти утра вам с Надиром отдых, затем перемещение к базе в ущелье Кабран. Как понял меня?

– Понял, господин.

– До связи. Отдыхайте по очереди. Русские могли просчитать, что за ложной базой наблюдают наши люди. Место они вычислят быстро. Так что соблюдайте все необходимые меры предосторожности.

– Мы отойдем на вершину перевала.

– Дело твое. Да, и еще. Ты уверен, что русские уничтожили всех наших троих охранников?

– Я сам видел их трупы. Тела бросили в вертолет. Зачем? Могли бы и оставить.

– Решили передать жителям Густунара, чтобы те похоронили по местным обычаям. Русские иногда проявляют такое благородство, если сами не понесут потерь. У меня все. К пятнадцати часам ждем вас в Кабране.

– Да, господин. До встречи!

В это время главарь банды спал в уютной комнате большого дома, расположенного на окраине аула Камур. Рядом с ним лежала худощавая брюнетка лет двадцати, ненасытная мадьярка Нора Бакош.

Алилов не стал будить Дабирова. Он проверил помещения, где отдыхали начальник охраны базы, телохранитель, специалисты, вышел во внутренний двор усадьбы, обложенной высоким забором. Часовой находился на месте, хотя не было никакой необходимости выставлять его здесь.

Аул крепко держал в своих руках Вели Батаев, двоюродный брат Дабира. Впрочем, держать было особо некого. В селении на данный момент проживали всего двенадцать семей. Все мужчины работали на ферме Батаева. Аул находился в предгорье, до ближайшего населенного пункта отсюда было семьдесят километров. Люди здесь жили отрезанными от всего мира.

Продукты в селение прежде завозились раз в неделю. В последнее время, после прибытия боевиков Дабирова, это делалось дважды. На рынок и в магазины местные водители ездили на машинах Батаева. Он имел небольшой гараж, в котором стояли две «Газели», одна грузовая, другая пассажирская, пара «УАЗов», внедорожник «Форд», пикап «Ниссан». Часть этой техники Дабиров планировал использовать для проведения рейда.

Две боевые группы во главе с Михаилом Ханидзе находились на дальней базе в ущелье Кабран, расположенном в сорока километрах от Камура. Место труднодоступное, туда ни на внедорожнике, ни на лошади, ни на осле не попадешь. Только пешком и зная звериные тропы.

Алилов открыл калитку, вышел на единственную ухоженную улицу аула, когда-то процветающего, богатого, с населением около тысячи человек. Но постепенно семьи оставляли селение. У местного богача Батаева работы для всех не хватало, вести собственное хозяйство становилось невыгодно.

Чтобы продавать мясо, надо было доставлять его в райцентр на базар, где перекупщики предлагали копейки. Не отдашь, заберут так.

С фруктами дело обстояло еще хуже. В развитых районах поднялись крупные сельскохозяйственные кооперативы. С ними не потягаешься. Задавят ценами.