В отличие от любовной связи Александра с Нарышкиной роман Елизаветы с Охотниковым в то время огласки не получил. После смерти императрицы ее дневники и хранившиеся у нее письма кавалергарда были сожжены Николаем I. Однако благодаря двум женщинам из императорской семьи, возмущенным поступком Елизаветы, ее тайна не умерла вместе с ней. Мария Фёдоровна посетовала на супружескую неверность невестки своему секретарю Г. И. Вилламову, который записал содержание этого секретного разговора. А императрица Александра Фёдоровна, супруга Николая I, выразила переполнявшее ее негодование в своем дневнике, где привела также несколько цитат из показанных ей мужем писем Охотникова. Эти записи долгое время оставались практически единственными свидетельствами тайной любви Елизаветы, пока в начале ХХI века не были обнаружены, переведены и опубликованы чудом уцелевшие фрагменты потайного дневника самой императрицы, повествующие о зарождении ее чувства.

Однако, несмотря ни на что, Елизавета всегда оставалась верным другом и единомышленником Александра, неизменно поддерживая его во всех трудных обстоятельствах. Особенно сильно это проявилось в эпоху 1812 года, когда она стала настоящей русской императрицей.

Борьба с Наполеоном, продолжавшаяся около десяти лет, была едва ли не самым главным делом жизни Александра I. Начиная с 1805 г., иногда прибегая к компромиссам, российский император твердо и последовательно добивался полного политического уничтожения Бонапарта, не испытывая при этом каких-либо сомнений или колебаний, обычно свойственных ему в любых других вопросах. В этом смысле показательна его фраза, сказанная в 1812 г.: «Наполеон или я, я или он, но вместе мы не можем царствовать».

Наполеон Бонапарт. Художник А. Аппиани.

Когда Александр вступил на престол, в Европе уже бушевали наполеоновские войны. Однако вначале ничто, казалось, еще не предвещало столь непримиримой, смертельной схватки двух великих властителей. Напротив, с воцарением Александра I была принята новая внешнеполитическая концепция, согласно которой цели российской политики заключались в следующем: поддержание мира и равновесия между государствами Европы, ограничение честолюбивых притязаний Франции, ориентация на союз с Англией, Австрией и Пруссией, укрепление стабильных торговых связей с Англией и добрососедских отношений со Швецией и Турцией. При этом России отводилась роль международного арбитра, дипломатического посредника в конфликтах между европейскими государствами. Использование вооруженной силы допускалось лишь в крайнем случае.

В первые годы правления Александра I российская дипломатия успешно следовала этим принципам. Однако вскоре рост французской экспансии, грозивший нарушением системы европейского равновесия и установлением господства наполеоновской Франции над Европой, заставил Россию, обладавшую значительным международным престижем и имевшую собственные сферы влияния, сместиться с позиции арбитра и вступить в войну.

Александр I. Неизвестный художник.

Разрыв дипломатических отношений с Францией произошел в 1804 г., вскоре после расстрела по приказу Наполеона французского принца Л. А. Бурбона-Конде, герцога Энгиенского, схваченного на территории близкого российской императорской семье Баденского государства. Александр направил в Париж официальную ноту с выражением протеста против нарушения Францией нейтралитета Бадена и прав человека. В ответном послании Наполеон позволил себе оскорбительный намек на причастность российского императора к убийству Павла I. Эти события переполнили чашу терпения и миролюбия Александра, давно уже недовольного действиями Наполеона в Германии, Италии и на Ближнем Востоке. Внутренняя политика Бонапарта также вызывала недоверие и настороженность российского императора. Еще в июле 1803 г. он писал Лагарпу, что с момента установления пожизненного консульства Наполеона «дела идут все хуже и хуже». По его мнению, этот человек, ради личной выгоды предавший идеалы Французской революции и нарушивший конституцию своей страны, стал «одним из самых отъявленных тиранов, которых только знала история». Провозглашение Наполеона императором французов в мае 1804 г. и циничное попирание им международного права только укрепило желание Александра спасти Европу от тирана. В августе 1804 г. русская дипломатическая миссия покинула Париж. В 1805 г. Россия вступила в 3-ю антинаполеоновскую коалицию (союзники – Англия, Австрия, Швеция, Неаполитанское королевство и Турция).

Сражение при Аустерлице. Художник Б. П. Виллевальде.

Во время кампании 1805 г. Александр присутствовал на театре военных действий. 20 ноября он был свидетелем и отчасти виновником сокрушительного разгрома русско-австрийских войск в битве при Аустерлице. Прибыв в Моравию на помощь союзникам, Александр не внял предостережениям главнокомандующего русской армией М. И. Кутузова о преждевременности решительного столкновения с Наполеоном и поддержал разработанный австрийцами план сражения, на поверку оказавшийся крайне неудачным: спуститься с Праценских высот на равнину, где располагались основные силы французской армии, и попытаться окружить их, обойдя с правого фланга. В день сражения, когда три колонны союзных войск уже двигались в предусмотренном планом направлении, император поторопил Кутузова, не спешившего со своей воинской частью покидать выгодную позицию на высотах: «Михайло Ларионович! Почему не идете Вы вперед?». «Я поджидаю, чтобы все войска колонны пособрались», – ответил Кутузов. Будучи в прекрасном настроении, Александр парировал: «Ведь мы не на Царицыном лугу, где не начинают парада, пока не придут все полки». «Государь! Потому-то я и не начинаю, что мы не на Царицыном лугу. Впрочем, если прикажете», – услышал он в ответ. Приказ был отдан, но он лишь ускорил катастрофу. Прорвав центр позиции союзников, французы заняли Праценские высоты и начали оттуда артиллерийский обстрел пришедших в замешательство русско-австрийских войск. Через несколько часов союзники начали отступление, превратившееся вскоре в беспорядочное бегство.

В тот день Александр чудом избежал гибели и плена. Сопровождавшие императора лица в суматохе потеряли его из виду. Выбравшись с поля сражения, он без сил рухнул под дерево и разрыдался. Но морально Александр сломлен не был. За личное мужество, проявленное в битве при Аустерлице, Георгиевская дума представила императора к награждению орденом Св. Георгия 1-го класса, но, учитывая обстоятельства, он согласился принять только орден 4-го класса. Много лет спустя, вспоминая об аустерлицкой катастрофе, Александр признал свою вину, разделив ее при этом с Кутузовым: «Я был молод и неопытен; Кутузов говорил мне, что нам надо было действовать иначе, но ему следовало быть настойчивее».