Открыл дверь. Девушка все так же стояла на крыльце. Несчастная, наверняка замерзшая. Сиротка, блин. Но ни в коем случае не жалеть её — неадекватна и опасна. Кота я отдавать не спешил. Стоял, разглядывал её всю от макушки до пяток. Она прятала глаза.

— Один вопрос, — устало произнёс я, — зачем?

Из-под воротника снова поползла краснота. Я испугался, что двух подряд покраснений её организм просто не выдержит, и в этот раз она непременно умрёт. Вручил ей кота, пусть её царапает.

— Можете не говорить, — помиловал я. — Только имейте в виду, теперь я буду проверять все окна и дом на охрану ставить.

И дверь захлопнул. На задвижку закрыл. Потом проверил и закрыл все окна на первом этаже. Подумал, и закрыл окно у Никитки в комнате, мало ли, вдруг она туда кота запустит? Обработал, как сумел, царапины на спине и, уже ложась спать, вспомнил — про Наташу-то и забыл.

Декольте, а точнее просто расстегнутый ворот рубашки манил. В него хотелось нырнуть взглядом. Спокойно, велел я себе. Чувак, у тебя просто давно не было женщины. Пожары были, ремонты, затопленные склады, тонны, триллион тонн домашних заданий были, а вот секса нет. Надо позвонить Наташе. Или поехать, прямо сейчас. Да, так и сделаю.

В голове все было в порядке. Ровный строй правильный мыслей. А в реальности напротив меня стояла девочка с цветами на коленках. И пуговицы расстегнуты. Три штуки. Смотрит в пол, не на меня. Мне вроде, как хочется, чтобы она на меня смотрела, а с другой стороны так… проще как будто.

Макушка склонена. Волосы светлые совсем собраны в хвостик. Одна прядка заправлена за ухо. И, я наверное сошёл с ума, ибо тяну руку к пуговице. Четвёртой. Да все нормально. Всё под контролем. Просто я не усну, пока не разгляжу наконец целиком тот сосок, что дразнит самым краешком ореолы. Вот и все. Это просто любопытство.

Расстегиваю пуговицу. Девушка вздрагивает, но не делает ни единого движения. Блин, пощёчин бы надавала! Кажется, хлесткая пощёчина сейчас была к месту. Зачем она позволяет мне это делать?

Рубашка расстегнута. Я развожу полы в стороны. Лифчик гостьи никак не вяжется с её хвостиком, белыми кедами. Он ужасно соблазнителен. И соски, да, просвечивают. Я касаюсь одного пальцем и чувствую, как он сжимается.

Мне страшно и весело. И понимаю — не остановиться. А самое интересное — останавливаться не хочется. Разве не этого она добивается, девушка по имени Настя? Сейчас затащу в дом, захлопну дверь, чтобы соседей не радовать, сдерну с неё рубашку эту, и лифчик и кеды, и все, что найду. Чтобы голенькой была, как ребёнок новорождённый.

А потом в краску вгоню, чтобы посмотреть, правда ли она краснеет всем телом. А потом… трахну. И так этого хочется, что даже в голове звенит. В крови пузырьки бурлят. Если так только от одних мыслей о сексе с ней, то каков тогда сам секс???

Сейчас проверю. Я втянул её в дом. Закрыл дверь. Прижал её к ней своим телом. Приподнял немножко — она меня ниже. Лицом в её шею, вдыхать запах, знакомиться с ней. Чувствовать, как бешено бьётся её пульс. Ждать, остановит, нет? Какого черта не останавливает, чокнутая девушка Настя???



Накрыл своей ладонью её грудь, и… проснулся.

— Блядь, — негромко сказал я глядя в потолок.

Уже светло. До будильника ещё полчаса, мог бы спать. Хотя… если вспомнить, что снилось мне, так лучше вовсе не спать. Самое удивительное, что обычно, когда мне снится бред я чётко понимаю, что это сон. А сегодня вот нет. И больше всего бесит, что я чувствую сожаление, что сон до конца досмотреть не мог. И правда, надо Наташе звонить. Только не сегодня. Сегодня склад топим.

Холодный душ помог справиться и с эрекцией, и с возбуждением. Я настолько старался не думать о ночной гостье, что всецело сосредоточился на происходящем. Даже кашу не сжёг!

— Ты прячешь женщину где-то, да? — с сомнением поинтересовался Никита.

В каше поковырялся. Даже поел немного. Ночью прошёл лёгкий дождь, на улице было совсем свежо. Я прислушался к себе, пощупал раненую коленку и решил — завтра бегать, гори оно все синим пламенем. Должна же у меня хоть одна радость в жизни быть.

— Доедай. Сегодня тебя снова Валера увезет. А я тебя из школы сам.

— Тоска, — отозвался сын и пошёл за рюкзаком.

Ничего, завтра суббота. А потом воскресенье. Ещё немного и каникулы. Отправлю Никиту со своими родителями на море и целую неделю спать буду часов по двенадцать, забив на секс, еду, алкоголь и прочие мирские радости.

Я увидел её когда выезжал из гаража. Она, девушка Настя, поливала газон у дома напротив. Я бы даже не удивился, если бы газон был вовсе не её. Одолжила. И был бы рад, я считал, что в соседях у нас милая молодая мама с ребенком, который громко верещит, когда проезжает в коляске мимо. Такая близость Насти пугала.

Нажал на кнопку, закрывая гараж. Посмотрел на кромку земли вдоль идеально ровного полотна нашего газона — сам за ним ухаживал, он и правда, идеален. Так вот, земля была влажной и чёрной. Дождь же был ночью, точно.

Но Настя поливала свой газон. Старательно, на меня не глядя. Я даже замер не выезжая на дорогу — залюбовался. На ней были коротенькие шортики, микроскопические совсем. Бюстгальтер от купальника. Вся кожа — в мурашках. Мне даже самому холодно стало. Но Настя упрямо держалась за ярко-зелёный шланг, словно утопающий за соломинку.

Дунул порыв ветра, струе воды надоело послушно литься на и так мокрый газон и она обдала Настю, разом с ног до головы. Кожа мокро заблестела, соски затвердели так, что натянули ткань купальника.

У меня в горле пересохло. Аукнулась еле усмиренная совсем недавно эрекция.

— Уезжай, — велел себе я.

И правда, уже добрых пять минут стою смотрю. Я тронулся. Потом глянул — Настя мне вслед смотрела, вода текла из висящего в её руках на уже перелитый газон. Зато сосков с такого расстояния не видно.

Что делать дальше я не представлял.

— Егор, — вошла в мой закуток за шкафом Наташа. Голос снизила. — Прости, правда. Я как лучше хотела. Получилось, правда, как всегда…

Присела на краешек стола. Улыбнулась виновато. Она красивая, Наташа. С ней удобно. И дуться, правда, глупо. Я же не ребёнок. Если уж не уволил сразу, так и веди себя соответственно возрасту. Вот чем плохи отношения на работе — если бы не спал с ней, точно бы уволил. А тут, вроде как, неловко… Больше никаких служебных связей, даже таких необременительных.

Посмотрел на коленки обтянутые дорогими чулками, вспомнил те, голые, с зелёными цветочками. Да что же ты будешь делать? Я мгновенно разозлился сам на себя.

— Всё нормально, Наташ. Выйдем с минимальными потерями.

Она коснулась плеча. Потом склонилась, легонько поцеловав в висок. Скользнула рукой по рубашке, пробежалась пальцами по ремню.

— Там диван новый в приёмную привезли. И народу никого — я сама за грузчиками закрыла. Может, испытаем?