— А, вот вы о чем! То есть ты. Но как же мы сможем заранее узнать все это? О планах того же Свиридова, например? Ведь сам он наверняка не расскажет.

— Это покажет время. А мы с вами давайте начнем с простого. Вы знаете, где он живет?

— Само собой. В пятиэтажке. Там все наши высокие чины гнездятся. Считай, единственный на всю летку нормальный дом. Недавно построили. Хотя какое недавно! Тоже лет десять уже ему.

— Это такая, с белым цоколем? — предположила я, припомнив, что по дороге сюда среди удручающе-ветхих строений действительно приметила вдали нечто, напоминающее «нормальный дом» — кирпичную пятиэтажку, свежеоштукатуренную и свежепобеленную по периметру нулевого этажа.

— Да, как в белых тапочках, — усмехнулся Зорин.

— Хм, то есть получается, что все вы тут друг от друга недалеко?

— В том-то и дело, — сокрушенно соглашался Зорин. — За семь верст не ходить. Тут он тебе и Игорь, тут она тебе и Валя, только руку протяни. А уж кандидаты, чтобы придраться к ним, всегда найдутся. Честным трудом зарабатывать этим ребятам невмоготу, а выпить надо. Для разных подлых штучек такой контингент — самый подходящий. Вот Свиридов и использует его, резерв этот кадровый. У него здесь шушеры этой на побегушках — вагон и маленькая тележка. Он же у нас начальник, большой человек. К Валентине пристать или Игорю какую-нибудь подножку подставить — для этих ребят милое дело.

— И что, ничего нельзя доказать? Неужели никто из этого «контингента» не может рассказать, кто именно дал ему поручение?

— Да кто ж про него расскажет? Он ведь их всех в бараний рог скрутить может. Да и не только их, и поважнее кого. Я ведь тебе говорил, какие у него тылы. Из самой Москвы поддержка. Иначе кто его, негодяя такого, так долго терпеть бы здесь стал? И дня бы не продержался.

Зорин нахмурился, видимо, погрузившись в неприятные воспоминания, но раздавшийся в это время звонок в дверь снова вернул его в реальность.

Не имея точной информации о семейном положении своего собеседника, я предположила, что это пришла супруга и что пора сворачивать дискуссию. С этой мыслью я отправилась в коридор следом за Зориным, который уже открывал дверь. Уверенная, что уже через пару секунд увижу его жену, я намеревалась познакомиться и тут же попрощаться, чтобы не вмешиваться в чужую семейную жизнь и не надоедать.

Но как ни странно, из коридора не доносилось ни женского голоса, ни приветственных слов, которые были бы вполне естественными при встрече жены и мужа. Оттуда вообще ничего не доносилось, и это странное безмолвие заставило меня насторожиться и прибавить шаг.

— У вас гости? — произнесла я, обращаясь к Зорину, застывшему на пороге ко мне спиной.

— Не знаю… — как-то странно ответил он.

Приблизившись, я из-за его плеча выглянула в коридор и обнаружила, что он пуст. Недоумевая, что же заставляет Зорина оставаться на месте, глядя в пустое пространство, я проследила за направлением его взгляда. Он смотрел вниз.

Там, на полу прямо перед дверью лежала загадочного вида конструкция, изнутри которой доносилось негромкое гудение, чем-то напоминающее звук сотового, поставленного на режим «вибро».

— Что это? — удивленно спросила я.

— Сам бы не отказался узнать, — ответил Зорин.

— Вы видели, кто это принес?

— Нет. Когда я открыл дверь, в коридоре никого не было. Только эта дрянь на полу.

— Понятно, — я сориентировалась в обстановке моментально. — Пройдите, пожалуйста, в квартиру. Туда, туда, поглубже. В дальнюю комнату.

С этими словами я обхватила Зорина за плечи и, подтверждая свои слова действием, препроводила его подальше от загадочного предмета.

Когда я вернулась, звук, идущий изнутри, усилился, и я поняла, что времени на «разминирование» у меня нет. Единственное, что еще можно было предпринять в подобной ситуации, это отойти как можно дальше от бомбы, которая в любую секунду могла взорваться.

Это я и постаралась сделать. Закрыв входную дверь на два поворота замка, я следом за Зориным ринулась в спальню, расположенную дальше всего от входа, и, не хуже, чем во время военного артобстрела, во всю глотку заорала: «Ложись!»

Когда, некоторое время спустя, я рассказывала об этом случае Игорю, мы весело смеялись, но на тот момент ситуация казалась мне вполне серьезной. Ведь за те несколько секунд, которые были у меня для осмотра загадочного устройства, я даже при всем желании не смогла бы определить ни тип его, ни взрывную мощность.

Мощность оказалась не такой уж большой, и уже через несколько минут я узнала, что основной «поражающий фактор» этой конструкции заключался вовсе не в ее взрывной силе.

Услышав донесшийся из коридора хлопок, я почти сразу же вслед за этим различила какое-то непонятное шипение, а минуты через две все снова стихло.

«Что за чудеса?» — недоумевала я, выходя в коридор.

Входная дверь, целая и невредимая, стояла на своем месте, неопровержимо свидетельствуя, что взрывная волна, если она вообще тут имелась, была очень слабой и совсем не разрушительной.

Осторожно открыв дверь, я обнаружила возле порога обуглившуюся бесформенную массу. Двери соседних квартир оставались на месте, и на лестничной площадке в целом не наблюдалось никаких ущербов. Но, посмотрев на внешнюю сторону двери, ведущей в квартиру Зорина, я ужаснулась. Декоративные деревянные панели, которыми она была облицована, выгорели почти дотла. Огромное черное пятно, изуродовавшее красивую лакированную поверхность, яснее всяких слов свидетельствовало о том, на какой эффект рассчитывали наши враги.

«Видимо, предполагалось, что Зорин возьмет эту дрянь в руки, — вновь осматривая обгоревшие останки неизвестно чего, валявшиеся под ногами, размышляла я. — Возьмет либо для того, чтобы рассмотреть, либо для того, чтобы выбросить на помойку. Впрочем, судя по тому, как быстро сработал таймер, старый техник смог бы получить причитающееся, даже не прикасаясь к этому агрегату. Если уж бесчувственная деревяшка получила такие чувствительные «травмы», что говорить о нежной человеческой коже?! Даже стоя рядом, он бы обгорел не хуже, чем Игорь, а уж если бы этот «фейерверк» находился у него в руках…»

В этом случае дело стопроцентно закончилось бы инвалидностью, можно было даже не сомневаться. Поняв, что главный упор в данном случае делался не на взрыв, а на огонь, я подумала, что наглость и цинизм наших врагов переходят всякие рамки.

«Это ведь они дубль решили организовать, — в крайнем возмущении думала я. — Мол, сынка твоего уму-разуму поучили, вот и ты подарочек получи. В открытую намекают, откуда в этом «самовозгорании» ноги растут, в лицо насмехаются. И даже страха ни капли нет, какое уж там про совесть поминать! Парень в больнице, еще оклематься не успел, а они…»

И тут меня вдруг посетила интересная мысль. А что, если этот демарш с «фейерверком» — это как раз и есть ответ на мои сегодняшние, вполне успешные действия в больнице? Точнее — наши с Игорем действия?