Врут. Смерть жизни неровня. Жизнь — крутобедрая плясунья в венке из хмеля да винограда, смерть — сморщенный упырь с сухими губами. Не хочу тебя, старик, не по вашей я части! А отказать нельзя, не по правилам…

Эйтлинн вернулась далеко за полночь, пылающая, но счастливая.

— Он хорошо себя вел? — деланно нахмурился Киэнн.

Фоморка прикусила губу:

— Как Моррисон.

— Значит плохо. Но тебе понравилось?

Она кивнула.

— Тогда все в порядке.

А потом была Муиреанн — все честь по чести. И две шальных оторвы-хульдры, и звездоглазая альва Ллофьэ, и… да, кривозубая гвилл тоже была, и даже когтистая баньши почтила вниманием утратившего корону короля. Отказать-то нельзя. А привсенародно назвать плакальщицу дурной любовницей и отослать с позором — ну, я не самоубийца. Еще, глядишь, расплачется, так и костей не соберешь. А спать мне доводилось и с куда более неприятными особами.

Моррисон остановил их уже на обратном пути, когда иллюзорная ладья готовилась отчалить. Бесцеремонно развеял едва сотворенную иллюзию, погнал воды реки вспять. И начал почти как тот самый палач из песни про виселицу:

— Твоя девчонка знатно согревала меня сегодня. Но я не простил.

Взгляд Эйтлинн вопросительно заострился. Надо было ей сказать. Я не пытался откупиться твоим телом, Этт. Хотя, вероятно, выглядит именно так.

— Чего же ты желаешь, Джим Моррисон?

Король-ящер раздраженно покривил губы:

— Шим О’Морриг. Чего желаю? Ну, я, конечно, мог бы пожелать, чтобы ты мне отсосал, Киэнн Дэ Данаан, или как тебя там?..

— Кен Дэниелс.

Иногда прятаться за выдуманной личиной куда проще, чем быть собой. Не так болезненно.

— ...но, так и быть, не стану, — закончил Моррисон. И глаза его недобро сверкнули. — Готов разрешить наши… разногласия поединком.

Киэнн выдохнул.

— Меч или магия? — нервно усмехнулся в ответ он.

— Магия, магия. — Моррисон лениво хрустнул суставами. — Превращаться ты умеешь, слизняк?

Накатил знакомый приступ тошноты. Вот же дерьмо! Умею, парниша, но прескверно. Твердо решил меня поиметь, да?

— То есть Матонви?

— Да, Матонви, — хмыкнул Моррисон. — Или сразу встанешь на колени?

Хрен тебе. Выиграть у меня, конечно, никаких шансов, да и… Может быть, было бы умнее попробовать сбежать, по части бегства я как раз ого-го, но… Это означает бросить Эйтлинн и Ллевелиса. И… не надоело бегать? Еще вопрос: в чем больше позора.

— Условия? — распрямился Киэнн.

— Стандартные условия. И если выиграю я, то, помимо всего прочего, все же вгоню тебе член в глотку по самые гланды, мудак.

Моррисон сплюнул. Киэнн стиснул зубы.

— А если проиграешь?

— Этого не произойдет.

Самоуверенный говнюк. Знает, что все козыри у него в руке.

— Как насчет ничьей?

— В Матонви ничьей не бывает.

— И все же?..

Потому что это мой единственный шанс. Киэнна била легкая дрожь. Не то, чтобы мне впервой, проглочу и не поморщусь, но срамиться перед Эйтлинн и сыном чертовски не хочется.

Физиономия короля-ящера расплылась в ехидной ухмылке:

— Тогда все пойдут с миром! С цветами в волосах!

— Ловлю на слове.

Эйтлинн, все это время молча наблюдавшая за происходящим со стороны, наконец, по-видимому, выбрала сторону и шагнула к Киэнну:

— Слушай, я ведь могу заставить его убраться вон. И Ллевелис может сделать это ничуть не хуже. Только скажи.

А ведь и в самом деле. Но что-то все же не позволяло Киэнну пойти по пути наименьшего сопротивления. Некий загадочный стержень, невесть когда и кем накрепко вбитый в позвоночник. Просить женщину и ребенка защитить тебя? Ты серьезно? И кем ты будешь после этого?

— Не надо, Этт. В любом случае, это не смертельный поединок.

Она прищурилась, склонив голову набок:

— И в чем суть?

Киэнн пожал плечами:

— Поиметь противника? Буквально, кстати. Это состязание в искусстве трансформации и одновременно, можно сказать, изнасилование. Победитель тот, кто успешно покроет противника, не выходя из звериного обличья. Кажется, у людей в легендах что-то было на этот счет, да? Про Мата, сына Матонви. Или я ошибаюсь?

Эйтлинн кивнул, отводя глаза.

— Я буду тебе признателен, если ты не станешь вмешиваться. И вообще смотреть. — Киэнн вымученно улыбнулся. — Я справлюсь.

Ллевелис сердито дернул его за рукав. К счастью, хвататься за Глейп-ниэр по поводу и без повода он уже почти перестал.

— Не ври.

— Ладно, не буду. — Киэнн присел на корточки рядом с малышом. — Я постараюсь справиться, Лу. Я сделаю все, что только смогу. Ты тоже не вмешивайся, ладно? Это важно, я должен справиться сам. Не позволить ему одержать верх. Не бойся. Как прыжок через огонь, помнишь?

Детские черты лица маленького короля снова сделались по-взрослому твердыми.

— Ты прыгал вместе со мной. Я хочу прыгнуть с тобой.

Киэнн отчаянно помотал головой, но потом в памяти вновь промелькнули обрывки какой-то мельком прочитанной легенды из мира людей. Хочешь быть Лаэгом для Кухулина, Лу? Ну, пускай.

— Ладно, прыгнешь. Смотри, это очень важно, я могу доверить это только тебе. Если я буду выигрывать или даже просто хорошо отбиваться — не делай ничего. Если же увидишь, что меня схватили — кричи что есть мочи! Просто кричи. Вопи, будто тебя режут, договорились?

Ллеу серьезно кивнул. Киэнн потрепал его золотые кудри и поднялся на ноги, оборачиваясь к противнику.

— К вашим услугам, мистер эксгибиционист. — И не удержался от того, чтобы не продолжить: — Что ты там хоть показывал-то, в Майами в шестьдесят девятом? Неужто есть чем похвастать?

Глаза Моррисона зло сузились:

— Скоро узнаешь.

Он томно потянулся, так, словно собирался не вывернуть собственное тело наизнанку, а всласть покувыркаться с молоденькой самочкой, людская плоть стремительно поросла чешуей, разбухла, потекла, свернулась черными лоснящимися кольцами. Гипнотизирующе качнулась плоская змеиная голова, уставившись на противника немигающими глазами, подрагивая раздвоенным языком. «Подойдите ближе, бандерлоги!» Срань гулонья, он еще и удовольствие от этого получает! Разрази ж тебя Мор!

Об особенностях совокупления у змей Киэнн слышал краем уха, и перспектива такового его определенно не привлекала. Конечно, анатомическая достоверность никогда не была обязательным условием трансформации, но, по словам Эрме и собственному, хотя и небольшому опыту Киэнна, чем лучше ты знаком с анатомией существа, облик которого принимаешь, и чем точнее воспроизводишь оную, тем проще и безболезненней происходит сам процесс превращения. Надо думать, Моррисон уж точно постарался. У самого же Киэнна с необходимыми познаниями дело, как всегда, обстояло весьма посредственно. В экспресс-курс безумного пикси такие тонкости не входили или числились, можно сказать, факультативными. Что ж, придется снова импровизировать. Зато, глядишь, чем удивлю.