Катерина очнулась оттого, что услышала, как Приходченкопроизносит ее имя, и поняла, что она совершенно упустила нить разговора.

– Она руководит в нашей компании службой специальныхпроектов, и ей нет в этом равных, – договорил Приходченко с официальнойулыбкой. Катерина моментально выдала шикарный cheese, с ужасом осознав, чтоПриходченко, в свою очередь, перевел все стрелки на нее. Понятно, что в случаепросчетов и неприятностей отвечать все равно будет он, но провалит проект она,лучшая среди равных.

Тимофей Кольцов переместил свой взгляд с уха Приходченко вее сторону и, похоже, вовсе ее не увидел. А Юлия, Абдрашидзе и Терентьевсмотрели на нее с разной степенью интереса. Юлия – со здоровым акульимдружелюбием, зам – с холодным любопытством, а Михаил Терентьев с нервнымблеском в стеклах дорогих очков.

– Катерина разработала и провела всю PR-кампанию Друбича. –Это был известный промышленник, желавший, чтобы о нем знали все егосоотечественники. – Еще без нас она работала в президентском штабе на прошлыхвыборах. Теперь мы полностью переключаем ее на этот проект, – Приходченкосделал поклон в сторону “проекта”, сидевшего с неподвижностью сфинкса, – исовершенно уверены, что…

– Большое спасибо, что встретились с нами, –нежданно-негаданно подал голос сфинкс. – К сожалению, время поджимает. Надеюсь,что мы сработаемся. – И медленно поднялся.

Абдрашидзе вскочил первым, и за ним – все остальные:обескураженный Приходченко, безмятежная Юлия, нервный Терентьев, изумленнаяКатерина и Саша, решивший, что их выгоняют.

Поняв, что аудиенция окончена, всей толпой они двинулись кдвойной двери, ведущей в приемную, и в последний момент Катерина увиделаКольцова, уже поместившегося за массивный письменный стол, заваленный бумагамии уставленный телефонами.

В приемной некоторое время все делали вид, что задают другдругу какие-то вопросы. Юлия – моложавой секретарше, Скворцов – Приходченко…Всем было неловко. Очевидно, со своим окружением Тимофей Ильич не церемонился,а перед чужими людьми окружению было неловко.

– Ну что ж, самое главное, старт дан. – Абдрашидзенаконец-то решил взять инициативу в свои руки. – Ваши орлы могут приступать,Олег Николаевич. Юлия Павловна всегда поможет.

– Конечно! – с энтузиазмом воскликнула Юлия. – Что вам нужнов первую очередь?

– Ну, хотя бы этот список планируемых мероприятий, – брякнулПриходченко первое, что пришло в голову. – И, конечно, совещание собрать, чтобыпонять, в каком направлении действовать, чтобы не перекрывать друг друга.

– Совещание можно провести здесь в любое время, хоть завтра.Мы все подготовим. – Доброжелательность Юлии явно хватала через край. – Списокмероприятий у вас будет к вечеру, я пришлю с курьером. К вечеру же мы сможемназначить точное время совещания.

– А можно посмотреть тексты выступлений Тимофея Ильича? –вступила Катерина.

– Конечно, – с готовностью согласилась Юлия. – Тексты пишетспичрайтер. Всю информацию для выступлений готовлю я. Все ваши предложениябудут учитываться. Конечно, после рассмотрения, насколько они приемлемы. – Тутпресс-секретарь улыбнулась особенно мило. – Я думаю, у нас все должнополучиться. Вы не работали в политике, зато работали над имиджем многихизвестных личностей. А у нас как раз есть необходимый опыт политическихкампаний.

– Хорошо, – заключил Абдрашидзе, – назначайте совещание, идо встречи.

В лифте все молчали. И только Катерина, перед тем как лифтделикатно тренькнул, сообщая о прибытии, сказала с грустью в голосе:

– А кофе так и не дали.

* * *

Все сложилось совсем не так, как предполагали Катерина и ееначальники. Все сложилось в тысячу раз хуже.

На совещании в “Юнионе” раздраженный и мрачный Олег поведалтрудовому коллективу о новом направлении деятельности и внезапно объявил, чтоони берут в штат профессионального консультанта по выборам. Для Катерины и дляСкворцова это было так же неожиданно, как и для всех остальных. Катеринанасторожилась – как ни любила она начальников, сдавать свои позиции, “любимой иединственной”, ей совсем не хотелось. И интересы дела тут были вовсе ни причем. Или она играет с ними в открытую, или не играет никак. Роль третьегочеловека в компании ей вполне подходила, и отдавать кому-то управление во имяпроцветания нового губернатора Калининградской области она не собиралась.

После совещания, в десятом часу, она поймала Приходченко вего собственной приемной и потребовала объяснений.

– Кать, мы не вытянем все это самостоятельно, – сказал онустало, – ты же видишь, как все сложно и непонятно.

– Я тебе сразу сказала, что все будет сложно и непонятно, аты не хотел меня слушать, – отрезала Катерина. – Олег, я не буду работать поднеусыпным надзором пресс-службы Кольцова да еще и чужого дяденьки с чужимиидеями.

– Уволишься? – спросил Приходченко сердито.

– Уволюсь, – согласилась Катерина. – Или я отвечаю запроцесс, или нет. Назначай своего политолога главным на проекте, а меня оставьзаниматься Друбичем, тверским пивом и Домодедовскими авиалиниями. Как это тебев голову пришло, что я буду еще и политолога слушаться?

– Кать, ну не вытянем же! – жалобно проговорил Олег. Онустал, как собака, был голоден и зол. Все прошло совсем не так, как он ожидал.Он был очень недоволен собой. Девчонка поняла ситуацию лучше, чем он. Впрочем,с той стороны, откуда смотрела Катерина, ситуация сразу представляласьбезнадежной. Она же не знает о его договоренности с Абдрашидзе. Олег былуверен, что в соответствии с этой договоренностью Абдрашидзе к моменту ихвстречи с Кольцовым уже произведет все необходимые перестановки в своемхозяйстве. Игорь никаких перестановок не произвел, и в результате Приходченко иего люди получили, по крайней мере для начала, совсем нет то, чтопредполагалось. Кроме того, ему срочно нужно было позвонить, а при Катерине онне мог этого сделать.

– Кать, если у тебя так взыграли амбиции, я отдам этогополитолога под тебя. Мне-то что? Я под тебя не копаю. Я знаю, что нам без тебя– крышка. Ты только дело не завали, а?

– Олеженька, – сказала Катерина с яростью, – я твоих дел незнаю, хотя догадываюсь, что ты не все, как примерный шеф, выносишь на судродного коллектива. Но если тебя интересует моя точка зрения, после двадцатичетырех часов базара, то я хочу тебя обрадовать – с политологом или без, но мыпроект завалим. И не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Она думала, что Приходченко сейчас взорвется, как слишкомсильно надутый воздушный шар, и начнет метаться по приемной, выкрикивая угрозыи оскорбления, такое с ним раз в году случалось. Но он промолчал. И это былоужасно. Он промолчал и только присел на край стола, как будто не мог вынестиэтой мысли.