– По-твоему, это значит хорошенько попросить? Судя по выражению ее лица, она готова его ударить.

– Мистер Росси, не могли бы вы оказать мне любезность и отвезти меня на станцию?

«Нет, – мысленно ответил Рио. – Зачем мне это делать, если ты можешь провести ночь здесь, в моей постели?»

«Что за глупости, черт побери?» – подумал он и отпустил ее.

– Никаких проблем, – произнес он вслух, и они направились к его машине, припаркованной на подъездной аллее.

Он открыл для нее пассажирскую дверцу, но не стал помогать забираться на сиденье, чтобы не прикасаться к ней, затем обошел капот и сел за руль.

Всю дорогу они оба молчали. До города их сопровождали стрекотание цикад и плеск волн в отдалении. Когда они приехали на станцию, Рио повернулся к Изабелле и спросил:

– Не хочешь мне сказать, на каком участке дороги ты съехала в кювет?

Если бы взглядом можно было убивать, он был бы уже мертв.

– Нет.

Рио пожал плечами:

– Как тебе будет угодно. Я мог бы вызвать аварийную службу и вытащить твою машину, но если ты не хочешь…

– Спокойной ночи, мистер Росси. Я бы поблагодарила вас за все, если бы вы не вмешались в мой разговор с тем любезным джентльменом, который предложил меня подвезти, – произнесла она ледяным тоном.

– Действительно, нет ничего лучше, чем беседа с похожим на неандертальца громилой на безлюдной ночной дороге, – весело ответил Рио и пошел открывать ее дверцу.

– Я не нуждаюсь в вашей помощи.

– О, я в этом уверен. Но уже поздно, и, хотя я вижу, что ты не прочь поговорить еще с каким-нибудь… э-э… джентльменом, мне бы не хотелось принимать участие в этой беседе. Поэтому, пожалуйста, веди себя хорошо, пока я не отведу тебя на станцию.

Изабелла смерила ледяным взглядом мужчину, держащего ее за руку так крепко, словно она принадлежала ему.

Маттео Росси просто невыносим!

Страшно подумать, что за человек Рио д’Аквила, если он терпит в своем доме этого самодовольного мерзавца.

Все же, признаться, рядом с Маттео Росси она чувствует себя в безопасности. Уже поздно, возле станции людей нет, но на платформе определенно есть другие пассажиры…

Она ошиблась. На электронном табло горела надпись «Закрыто».

Сегодня больше не будет поездов до Нью-Йорка.

Изабелла уставилась на табло. Железнодорожная станция закрыта? Разве такое возможно?

Она попыталась открыть дверь, но та не поддалась. Внутри у нее все упало. Маттео, стоящий рядом, что-то пробурчал себе под нос. Хорошо, что она не разобрала, иначе бы ее уши покраснели.

Очевидно, он так же хочет от нее избавиться, как она уехать отсюда.

– Она не может быть закрыта, – сказала Иззи, бросив на него взгляд через плечо. – Ведь поезда ходят двадцать четыре часа в сутки.

Что теперь делать? Все мысли Рио перепутались. Он подошел к двери и сам попытался ее открыть. У него тоже ничего не получилось.

– Это поезда метро ходят круглосуточно. Здесь тебе не Манхэттен, – ответил он.

Изабелла закатила глаза. Она не нуждается в его бесполезных комментариях.

Он ни в чем ее не винит. Какого черта он сам попытался открыть дверь? Наверное, просто захотел сократить расстояние между ними и снова вдохнуть легкий аромат ее волос, прикоснуться губами к ее губам…

Сделав шаг назад, он набрал полную грудь свежего ночного воздуха, чтобы прояснить мысли.

– Ситуация превращается в комедию ошибок, – холодно произнесла она. – Сначала машина съехала с дороги, затем ваш босс не соизволил меня подождать. Потом вы начали ко мне приставать. Потом инцидент на дороге. Теперь это.

Рио сдержал возмущенный стон. Она во всем винит Маттео и д’Аквилу, то есть его. Но это даже хорошо. Если он будет на нее злиться, то не будет думать обо всяких глупостях.

– Ты съехала с дороги. Ой, прости. Твоя машина сама съехала с дороги. Я уже не говорю о забытом письме с указаниями пути и о том, что ты должна была знать, что дороги будут загружены. Будь у тебя сейчас машина, мы не торчали бы сейчас посреди города и не ждали поезд, который не придет.

Она сердито посмотрела на него, затем вздохнула, и ярость в ее взгляде сменилась печальным осознанием его правоты.

– Вы правы. Я одна виновата в том, что согласилась попытаться получить эту работу. Я говорила Габи, что это безумие.

Габи. Она имеет в виду Габриэллу Орсини, жену Данте? Рио д’Аквила, который с ними знаком, спросил бы. Маттео Росси, который никогда о них не слышал, не мог этого сделать.

– И Анне я тоже говорила, что эта работа не для меня, но разве они когда-нибудь меня слушают?

Снова загадочная Анна, которая одолжила ей туфли и машину.

– Нет, – ответила она на собственный вопрос. – Они всячески меня уговаривали. Подумай о том, какие двери откроет для тебя этот контракт, – произнесла она не своим голосом, очевидно пародируя Анну или Габриэллу. – Подумай о новых клиентах, которых ты приобретешь благодаря ему.

– Возможно, они правы, – осторожно сказал Рио.

– Как будто мне мало избалованных богачей в городе, – усмехнулась она. – Почему я должна ехать в какое-то богом забытое место, где с наступлением темноты перестают ходить поезда, а по дорогам бегает всякая живность?

– Ты не можешь знать наверняка, что Рио д’Аквила избалованный.

– Он очень богат, – отрезала она. – И привлекателен.

Брови Рио взметнулись.

– Правда?

– Габи говорит, что да. Анна не знакома с ним лично, но видела его пару раз. На благотворительном приеме и где-то еще. Кажется, в театре. Она сказала, что он настоящий красавец. И что денег у него больше, чем ему нужно. И что его самолюбие даже больше, чем его состояние.

Сложив руки на груди, Рио решил, что ему совсем не хочется знать, кто такая эта Анна.

– Интересно, – сухо сказал он.

– Возможно, я немного переврала ее слова, но зачем ему понадобилось строить дом у черта на куличках, когда у него и так уже полно домов?

– Я бы не стал говорить, что Саутгемптон находится у черта на куличках. Возможно, ему просто приглянулось место на берегу океана.

Она вскинула подбородок. Ее зеленые глаза неистово засверкали.

– Не защищайте своего босса! Я знаю людей вроде него. Я на них работаю. Конечно, все предыдущие контракты не такие крупные, как этот… То есть я хотела сказать, что знаю, что он был бы крупным, если бы я его получила.

– Я все понял, – отрезал Рио. – По-твоему, все люди, у которых есть деньги, стяжатели и эгоисты?