– Когда б служанка, взяв метлу,

Трудилась дотемна.

Смогла бы вымести песок

За целый день она?

– Ах, если б знать! – заплакал Морж, —

Проблема так сложна!

– Ах, Устрицы! Придите к нам, —

Он умолял в тоске, —

И погулять, и поболтать

Приятно на песке.

Мы будем с вами до утра

Бродить рука в руке.

Но Устрицы преклонных лет

Не выплыли на зов.

К чему для странствий покидать

Страну своих отцов?

Ведь можно дома в тишине

Прожить в конце концов.

А юных Устриц удержать

Какой бы смертный мог?

Они в нарядных башмачках

Выходят на песок.

Что очень странно – ведь у них

Нет и в помине ног.

И, вымыв руки и лицо

Прохладною водой,

Они спешат, они ползут

Одна вослед другой

За Плотником и за Моржом

Веселою гурьбой.

А Морж и Плотник шли и шли

Час или два подряд,

Потом уселись на скале

Среди крутых громад,

А Устрицы – все до одной —

Пред ними стали в ряд.

И молвил Морж: «Пришла пора

Подумать о делах:

О башмаках и сургуче.

Капусте, королях[60],

И почему, как суп в котле,

Кипит вода в морях».

Взмолились Устрицы: «Постой!

Дай нам передохнуть!

Мы все толстушки, и для нас

Был очень труден путь».

– Присядьте, – Плотник отвечал, —

Поспеем как-нибудь.

– Нам нужен хлеб, – промолвил Морж, —

И зелень на гарнир,

А также уксус и лимон,

И непременно сыр,

И если вы не против, то

Начнем наш скромный пир.

– Ах, неужели мы для вас

Не больше, чем еда,

Хотя вы были так добры,

Нас пригласив сюда!

А Морж ответил: «Как блестит

Вечерняя звезда!

Я очень рад, что вы пришли

В пустынный этот край.

Вы так под уксусом нежны —

Любую выбирай».

А Плотник молвил: «Поскорей

Горчицу мне подай!»

– Мой друг, их заставлять спешить

Отнюдь мы не должны.

Проделав столь тяжелый путь,

Они утомлены.

– С лимоном, – Плотник отвечал, —

Не так они вкусны.

– Мне так вас жаль, – заплакал Морж

И вытащил платок, —

Что я не в силах удержать

Горючих слез поток.

И две тяжелые слезы

Скатились на песок.

А Плотник молвил: «Хорошо

Прошлись мы в час ночной.

Наверно, Устрицы хотят

Пойти к себе домой?»

Но те молчали, так как их

Всех съели до одной[61].

– Мне больше нравится Морж, – сказала Алиса. – Ему по крайней мере было хоть капельку жалко бедных устриц.

– Но съел он больше, чем Плотник, – возразил Траляля. – Просто он прикрывался платком, так что Плотник не мог сосчитать, сколько устриц он съел. Не мог! Задом наперед, совсем наоборот!

– Какой жадный! – вскричала Алиса. – Тогда мне больше нравится Плотник! Он съел меньше, чем Морж!

– Просто ему не досталось больше, – сказал Траляля.

Алиса растерялась[62]. Помолчав, она проговорила:

– Ну, тогда, значит, оба они хороши!

Тут она замолчала и в страхе прислушалась: в лесу неподалеку кто-то громко пыхтел, словно огромный паровоз. «Уж не дикий ли это зверь?» – мелькнуло у нее в голове.

– А в вашем лесу много тигров и львов? – робко спросила она.

– Это всего-навсего Черный Король, – сказал Траляля. – Расхрапелся немножко!

– Пойдем, посмотрим на него! – закричали братья, взяли Алису за руки и подвели к спящему неподалеку Королю.

– Милый, правда? – спросил Траляля.

Алисе трудно было с ним согласиться. На Короле был красный ночной колпак с кисточкой и старый грязный халат, а лежал он под кустом и храпел с такой силой, что все деревья сотрясались.

– Так можно себе и голову отхрапеть! – заметил Труляля.

– Как бы он не простудился, – забеспокоилась Алиса, которая была очень заботливой девочкой. – Ведь он лежит на сырой траве!

– Ему снится сон! – сказал Траляля. – И как по твоему, кто ему снится?!

– Не знаю, – ответила Алиса. – Этого никто сказать не может.

– Ему снишься ты! – закричал Траляля и радостно захлопал в ладоши. – Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?

– Там, где я и есть, конечно, – сказала Алиса.

– А вот и ошибаешься! – возразил с презрением Траляля. – Тебя бы тогда, вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во сне[63].