— Ах, вон оно что, — быстро смекнул парень, мельком взглянув на «корочки». — Видно, что-то случилось в нашем доме.

— Вы угадали, — убирая удостоверение в сумку, ответила я. — Пропал человек. А именно, Туркина Ольга Алексеевна. Она вам знакома?

— Да, это моя соседка, — кивнул парень, присаживаясь напротив. — А когда она пропала?

— Примерно месяц назад. А разве вы не обратили внимания, что ее давно не видно? — поинтересовалась я.

— Да нет, я ее и раньше редко видел, мне до соседей дела нет, — признался хозяин квартиры.

— А ее сожителя вы знали? — продолжила я.

— Олега? Конечно, курили с ним иногда на площадке.

— Он тоже пропал, — без лишних подробностей ответила я.

— Да, — искренне удивился парень и даже почесал затылок. — Как же так-то?

— Да уж не знаю как, но только мне их теперь найти поручено, — ответила я. — И вы бы могли мне в этом помочь.

— Я? Но чем? — не понял меня собеседник. — Я им другом не был.

— Но вы ведь не были и слепым, — перебила я. — Должны были видеть, кто приходит в гости, с кем общаются ваши соседи. Или я не права?

— Ну не то чтобы совсем не правы, — замялся парень, потирая свой длинный прямой нос, — просто… Если я кого-то и видел, я же ничего о них не знаю. Ну, могу описать, как выглядели, но что это даст?..

— Ну, уж это-то решать мне, — ответила ему я. — Давайте сделаем так: вы мне сначала расскажете о самом Олеге, о том, какое он производил впечатление, как себя вел, а потом уже «пробежимся» по друзьям, если потребуется, — предложила я.

— Хорошо, — согласился парень. — Значит, рассказать об Олеге?

Я кивнула.

— Ну что я могу о нем сказать, талантливый человек.

— То, что он пишет стихи и рисует, вы называете талантом? — не смогла не заметить я.

— Да, а что тут такого? — удивился мой собеседник. — Ну, жесткие у него работы, так ведь все с каким-то тайным смыслом, их еще понять надо. А техника, так она у него и вовсе превосходная. Смотришь на полотна, и кажется, что они живые.

— Ладно, технику пока оставим. Вы мне про него самого расскажите, про его характер, — попросила я.

— Обычный характер. Человек он тихий, спокойный.

«Ага, все они, шизофреники, такие, тихие и незаметные, — подумала я. — Потому от них никто и не ожидает, что они убить способны. Только меня-то не обманешь. В тихом омуте как раз черти-то и водятся».

— Чтоб ругался когда, лично я не слышал, — продолжал свой рассказ Валера. — С соседями всегда здоровался. Начитанный очень, всегда можно было о чем-то поговорить, когда курили. С Ольгой он давно жил, иногда, правда, они ссорились. Но это у кого не бывает.

«Ага, вот уже кое-что, — обрадовалась я. — Раз ссорились, значит, он мог и бить девушку. Вот и предрасположенность к убийству проявляется. Все начинается с мелочей, это всем известно. Недаром восточные мудрецы говорили: „Вор, укравший сегодня яичко, завтра выкрадет и петуха“. Так и тут: сначала покричит, потом ударит, а уж затем и убьет».

— А когда происходили ссоры между Ольгой и Олегом, вы не замечали потом на девушке следов избиения? — решив подтвердить свои подозрения, спросила я.

— Так чтобы явных, на лице и открытых участках кожи, — нет, — честно ответил Валера. А потом от себя добавил: — А там кто знает.

«Похоже, вероятность насилия все же есть. Даже сосед уверенно не может сказать, что Степанов не бил Ольгу. Идем дальше».

— Со Степановым мне все более или менее ясно. А что вы можете сказать об Ольге? — спросила я, подумав, что могу получить еще неизвестную мне информацию и о ней. К тому же парень совершенно не был против отвечать на мои вопросы, что являлось довольно большой редкостью. — Были ли у нее подруги, друзья?

— Точно не знаю, но, скорее всего, нет. А если и были, то домой к себе она их не водила. По крайней мере, я не видел, — стал разъяснять Валера. — К тому же, в отличие от Олега, Ольга какая-то замкнутая была, с соседями никогда не общалась. Скажет сухое «здравствуйте» — и нет ее. По-моему, друзья ходили в основном к нему.

— Вот с этого момента поподробнее, пожалуйста, — напряглась я. — Как они выглядели, что вы о них знаете?

— Выглядели либо как и он сам, ну, сразу видно было, что такие же художники. Либо как гоблины.

— Что вы имеете в виду? — мгновенно отреагировала я.

— Ну, одевались они, как парни из крутых блокбастеров. К таким не полезешь, потому как у них на лице написано: «Не подходи, трупом станешь». Не знаю уж, как Олег с такими водиться мог. Хотя, — Валера почесал за ухом, — скорее всего, они ему картины заказывали, при деньгах ведь все.

— Где найти кого-нибудь из них, знаете? — на всякий случай спросила я.

— Нет, конечно, — улыбнулся в ответ парень. — Больше я ничего не знаю. — Потом на минуту замер и предложил: — Может, хоть чаем вас угостить?

— Нет, спасибо, я тороплюсь, — вставая, произнесла я, чувствуя, что парень исчерпал свой запас полезности.

Покинув квартиру Валеры, я, конечно же, вернулась в свою машину и снова принялась за свое любимое занятие — начала думать. Теперь, кстати, уже было о чем.

Во-первых, я узнала, что ссоры между девушкой и ее парнем были, что художник производил впечатление спокойного и безобидного, что на самом деле вряд ли могло быть правдой. Я лично видела работы парня и по ним, как человек, не слабо разбирающийся в психологии, могу уверенно сказать, что с психикой у их автора, несомненно, не все в порядке.

Также мне стал известен примерный контингент гостей и посетителей данной квартиры. Он состоял в основном из таких же художников и заказчиков картин, вроде бы богатых дяденек. Уже одного этого достаточно, чтобы действительно допустить вероятность того, что Степанов и совершил убийство своей собственной девушки.

«Так, попробуем прикинуть, где может сейчас скрываться наш тихий убийца. Насколько я могу судить о нем по сложившемуся у меня в голове словесному портрету, парень относится к тому типу, что предпочтет всю жизнь прятаться по подвалам и свалкам, нежели просто покинуть город или, на худой конец, прийти в милицию и во всем признаться. Следовательно, искать его нужно у таких же художников, как и он сам».

Прикинув, кто из моих друзей и знакомых наиболее вхож в тарасовский богемный мир, я достала сотовый и стала набирать номер Гарика Папазяна.

Гарик был одним из старейших моих знакомых. Он работал в милиции и знал обо всем и обо всех в городе. Даже другу моему Кире — подполковнику Кирьянову — порой не удавалось добывать такую информацию, какую в два счета мог накопать Папазян. За это я его и любила. По-дружески, конечно, хотя он наверняка хотел, чтобы все было немного иначе. Увы, его пылкие признания в свой адрес воспринимать серьезно я не была намерена.