Там оказалось очень темно. Впрочем, лишь до того момента, пока сторож не распахнул ставни и свежий воздух вместе с лучами солнца не ворвался в его каморку через оконный проем, совершенно не имеющий стекол. Теперь стала видна вся внутренняя обстановка: деревянный стол со стоявшими на нем фаянсовыми бокалами и телефоном с краю, две табуретки, маленькая полочка с журналами и электрическая плитка прямо на полу. Весьма жалкое, но одновременно с тем и обычное рабочее место сторожа.

— Вы пока садитесь, — обратился ко мне хозяин будки, пододвигая к себе телефон. — Я быстро.

Я приняла приглашение и, сев на один из стульев, прислушалась. Мужчина быстро набрал нужный номер, прослушал длинные гудки, а когда трубку сняли, сказал:

— Светочка, это ты?.. Вот и хорошо. Дело к тебе есть, нужно, чтоб ты прямо сейчас на базу пришла. Сможешь? Потом все объясню.

В трубке, по всей видимости, недовольно заворчали, так как сторож начал злиться. Дождавшись, когда собеседница замолчит, он раздраженно произнес:

— Так знаю я твои проблемы, всегда одно и то же. Давай быстро сюда и не приставай, по телефону ничего не скажу. Все, пять минут на сборы, — и он повесил трубку. — Ну и нудный же народ эти бабы, — искренне вздохнул он и тут же осекся: — Ой, извините, я не о вас.

— Ничего, ничего, я с вами почти согласна, — успокоила я мужчину.

Мы оба замолчали, в каморке повисла неловкая пауза.

— Ну, это самое… — первым нарушил ее сторож. — Скоро приедет. Хотите, я вам пока чаю сделаю.

— Нет, спасибо, — отказалась я, немного брезгуя пить из посуды, не известно когда и как мытой. Лучше от жажды умереть, чем согласиться на такое издевательство над собственным желудком.

— Тогда, может, выйдем на улицу? — снова предложил мужчина.

На этот раз я согласилась, и мы покинули тесную каморку. Оказавшись на улице, встали под дерево и стали поджидать подругу Туркиной. Ждать почти не пришлось: я не успела сигарету выкурить, как девушка пришла и сразу же накинулась на сторожа:

— Какого черта ты меня сегодня вызвал, Петрович? У меня законный выходной. Из-за тебя вот пришлось детей одних оставить. И я не выспалась.

— Не ворчи, сказал же, нужна. Вот, — он указал на меня, — человек из милиции, с тобой поговорить хочет.

— Со мной, почему? — немного испугалась девушка. — Я ничего не делала, ни в чем не виновата, это все подтвердят.

Она была довольно пухленькой, с тонкими бледно-розовыми губами, маленьким носиком, почти не имеющим переносицы, светлыми глазами и темными волосами. Одета же девушка была наспех, о чем говорила ее не до конца заправленная в джинсы кофточка. Лет ей было не более двадцати, по крайней мере, мне так показалось.

— Да не волнуйся ты так, — успокоил ее мужчина. — Это относительно Ольги. Говорят, она пропала.

— Куда? — глупо спросила девушка.

— Вот это мы и пытаемся выяснить, — теперь уже произнесла я. — Вы были ее подругой?

— Ну да, а что?.. Я тоже не знаю, куда она делась.

— Но вы можете знать, куда она собиралась, — сказала я, а потом попросила: — Вспомните, пожалуйста, не говорила ли Ольга о том, что в ближайшее время куда-то хочет отправиться, к родственникам там или по гостям?

— Нет, она вообще личную жизнь ни с кем не обсуждала. Говорила только о работе, ну и о тряпках, — откинув упавшую на лицо челку, ответила девушка. — Я даже парня ее никогда не видела.

— Но вы о нем знали? — уточнила я.

— Слышала. Кто-то говорил, что он однажды заходил за ней вечером. Сказали, что на гориллу похож, но я не расспрашивала. Это ее дело, с кем встречаться.

«Ну и подруги пошли, — подумала я про себя. — Ничего друг о друге не знают. Вот и доверяй им потом».

— А дома вы у нее когда-нибудь были? — пока еще не зная, для чего, на всякий случай спросила я.

— Нет. Мы слишком далеко друг от друга живем. Она, конечно, приглашала, но у меня дети, один грудной, поэтому я после работы сразу до дому, — объяснила мне девушка, отвечая на вопрос. Затем, уже от себя, добавила: — Куда Ольга могла пропасть, я понятия не имею. Когда на работе не появилась, я несколько раз посылала к ней ребят здешних, они сказали, что там все заперто. Честно сказать, мы тут решили, что она просто уехала.

— Вот-вот, — согласился сторож, — все так и подумали.

— А вам не известно что-нибудь о ее родственниках? — вспомнив о том, что мой заказчик совершенно ничего не знал о родителях и самых близких людях своей любимой девушки, спросила я.

— Да тут и знать нечего, — отозвалась подруга. — Мать у нее давно умерла, отца не было вовсе, то есть она его не знала, других родственников в Тарасове, по всей видимости, тоже не было.

— Короче, сирота, — сделала я вывод.

— Вроде того, — согласилась Новоковская. Потом немного помялась и сказала: — Если это все, я пойду, у меня дети одни остались.

— Да, конечно, спасибо, — кивнула в ответ я, и мы попрощались.

Потом я поблагодарила сторожа за оказанное содействие и направилась назад в свою машину. Сев за руль и закурив, я задумалась.

Похоже, что девушка действительно пропала. А не хватились ее раньше только потому, что родственников она не имеет. Да и друзья тоже, как я посмотрю, не особо близкие, к тому же у них своих забот хватает. Придется поискать ее парня, шизофреника этого, как его назвал мой мямля-клиент.

Я снова заглянула в записку Мурашева и, напомнив себе адрес местожительства девушки, тронулась с места. Ехать пришлось долго, аж до Фрунзенского района. Хотя длительность пути зависела даже не от дальности места нахождения дома девушки от ее работы, а от пробок, заполонивших все центральные улицы. Эти милые столпотворения машин поджидают каждого водителя авто, который намеревается воспользоваться собственным средством передвижения в час пик, то бишь с восьми до десяти часов утра. Всегда об этом помня, я, конечно, решила схитрить и подъехала в объезд, минуя сложные, чреватые пробками участки пути, так что вышла у меня очень даже дальняя дорожка.

Наконец дом девушки появился на горизонте. Это была старая деревянная постройка в три этажа, с очень высокими, разделенными на множество отсеков окнами. Последние, подчиняясь последней общераспространенной моде, были забраны решетками.

«Вот ведь как не повезло в наше время мелким воришкам и грабителям квартир, — подумала я. — Раньше-то что, вырезал дыру стеклорезом — и хата в твоем распоряжении. Однако это не главный отрицательный фактор для современного вора. Куда более тарасовские мошенники страдают оттого, что теперь трудно понять, в какой квартире что-то ценное есть, а в какой нет. Ведь у нас почти у каждого на окнах его каморки решетки появились».

Выбрав удобное местечко для парковки машины, я остановилась так, чтобы моя верная «девяточка» все время находилась в тени и не перегрелась от яркого и никого не щадящего весеннего солнышка. Лишь потом пошла к дому.