изменилось. Эти изменения коснулись и сотрудников правоохранительных органов Беларуси. В частности, в отношении льгот. Большинство из них попросту были отменены новой властью. Сказались материальные затруднения. В частности, это коснулось льгот по проезду на транспорте. Но срок выхода на пенсию при соответствующей выслуге и достижении определенного возраста, который на 10 лет был короче установленного для остальных тружеников страны, остался. Я считаю, что и это не мало!

– А, опасность в работе? Ведь каждый год, я слышал, погибает несколько милиционеров именно при исполнении своих служебных обязанностей. А сколько еще становятся инвалидами!

– Ты прав. Травмируются. Погибают. Так ведь и горняки, и шахтеры погибают. А водители, к примеру, дальнобойщики? Мало ли можно представить профессий, где опасно. Пожарных не меньше погибает при ликвидации пожаров и стихийных бедствий. А моряков в открытом море! А спортсменов! А любителей восхождений на горные вершины! Этот список можно продолжать. Короче. Поступил в милицию, простым милиционером. Общественный порядок охранял на станции Витебск. Потом поступил и окончил высшую школу милиции. И вот, работаю. Ни о чем не жалею.

– Значит, никакой романтики?

– Почему же, есть и романтика. Хотя много грязи. Согласен. Не всегда благодарная работа. Ведь не всем можно всего объяснить, как работаем, что конкретно делаем. Общаться приходится с разной нечистью. Только отец мне говорил не раз:

– А кто же тогда с ворами и убийцами, хулиганами и дебоширами, насильниками и дугой шелупенью будет бороться? Какой-то дядя, какая-то тетя, чей-то сын или дочь? А чем они хуже тебя?

Попов помолчал не много, а потом добавил:

– Тем более, что я ничего другого – то и не умею делать. Так что родители оказались правы в выборе моей профессии.

– И все равно я этого не понимаю. Видимо, разные мы с Вами люди.

– Конечно, разные. Так ведь это и хорошо, что разные. Представляешь, что было бы на свете, если бы все люди были одинаковые, как роботы? Мрак был бы, да и только.

В этот момент РАФик резко затормозил. Так жалобно заскрипели тормоза, что в голове Сергея пронеслось:

«Это ж надо до чего технику довели!»

Подал голос водитель:

– Вот мы и приехали. И встречают нас с распростертыми объятиями. Все, как я предупреждал. Ну, сейчас действуйте товарищ старший лейтенант, понастойчивее.

Действительно машина остановилась буквально в нескольких метрах от закрытых массивных металлических ворот. От них, как заметил Попов, по направлению к их машине степенным шагом человека, знающего себе цену, шел охранник. Сомнений в этом быть не могло, так как одет он был в специальную униформу охранника. По его телосложению и выправке можно было с уверенностью сказать, что он был отставным военным.

Попов вышел из автомашины и шагнул навстречу охраннику, одновременно показывая ему служебное удостоверение.

– Инспектор ОБППГ Попов. Транспортная милиция. Мы выполняем спецзадание по поимке вооруженного преступника. Поэтому немедленно пропустите нас на территорию комбината.

Только выпалив на одном дыхании эту тираду, он понял, что не на того нарвался. Охранник стоял и молча смотрел то на него, то на удостоверение. По его поведению было видно, что ему до лампочки спецзадание опера, да и сам вооруженный преступник. У него есть ИНСТРУКЦИЯ. И все. Хоть бейся головой о ворота, он их не откроет.

Осознав это, Сергей, удивительное дело, успокоился. Другими словами пришел в себя. И уже спокойно продолжил:

– Очевидно, я не убедил Вас не препятствовать нам? И ворота Вы не откроете?

– Вы правильно поняли. Не открою до тех пор, пока Вы не предъявите специальный пропуск. Вы же понимаете, что территория этого комбината не проездной двор.

Только сейчас до Сергея дошло, что охранник не просто истукан, слепо выполняющий свои обязанности. Это самый настоящий вредитель. А с вредителями он всегда поступал жестко и бескомпромиссно.

Резко повернувшись к машине, Попов скомандовал водителю:

– Вперед! Всю ответственность я беру на себя.

И, обращаясь уже к охраннику, бросил:

– А с Вами мы еще встретимся и поговорим. Только при Вашем начальстве. Думаю, что для Вас эта непыльная работа закончится сегодня же. Я уж не говорю об ответственности за воспрепятствование законной деятельности сотрудников милиции при задержании опасного преступника.

Хотя водитель и включил движок, но машина не трогалась. Видимо, умудренный опытом, он все еще сомневался исполнять ли ему приказ милиционера. В конце концов, он водитель. И несет ответственность, как водитель транспортного средства.

Но тут вмешался Павлов:

– Ты, что не понял, что нужно делать? Вперед!

Водитель, как затравленный кролик, посмотрел на Павлова. Как тут не подчиниться. Ведь это непосредственный его начальник, а не просто какой-то милиционер. Тем более, что он и сам понимал, что время играет против них. Ехать нужно сейчас. Потом может быть поздно. Но тогда виновником в этой грустной истории может оказаться он. Ведь придется таранить ворота государственного охраняемого предприятия да еще служебным автомобилем! А это ему очень не хотелось.

«Что будет! Что будет!» – Промелькнуло у него в голове.

Промелькнуло и скрылось куда – то. А милиционер и ворота остались на своих местах. Поэтому он решил двигаться, как ему было приказано.

Сергей уже на ходу вскочил в салон, наконец – то двинувшегося на эти ненавистные ему ворота комбината РАФа. Удар по воротам был не сильный. Ведь машина еще не успела разогнаться. Но створки ворот держались, видимо, на честном слове. Они сразу же слетели с петель на землю.

Дорога была свободна. И машина, словно вырвавшаяся на свободу лань, помчалась по асфальтированной площадке уже по территории комбината.

Что делал охранник, Сергею уже было все равно. Мысли его были сосредоточены на задержании Дорожко.

Удивительно, но сыщик не испытывал никакого страха. А, между прочим, ехали брать вооруженного преступника. По всему было видно, что тот не собирался сдаваться просто так. Но Попов даже не думал про это.

      Болотов, сидя за водителем, указывал дорогу.

Проехав мимо маленьких и высоких зданий, каких- то башен, через закоулки, машина выскочила на площадку, практически сплошь усыпанной каким-то белым веществом. Только потом Попов понял, что это была мука. Площадка оканчивалась около железнодорожных путей, которые в несколько линий расходились в разные стороны.

Машина остановилась. Все вышли из нее. Сергею бросилось в глаза, что рельсы на путях были стерты до зеркального блеска. А деревянные шпалы практически все были разломаны.

«Да, ремонтировались они, видать, еще при царе Горохе. Если бы у нас на станции было такое хоть на небольшом участке, всех путейцев разогнали бы», – промелькнуло в голове у Попова.

На некотором расстоянии от площадки между путями стояло одноэтажное