— Да ничего особенного. Пришел вечером с работы, поцеловал на прощание мать, заперся в комнате и всадил себе пулю в лоб.

— Как его поступок объясняют родители?

— Да в том-то и дело, что никак. Ни о чем не говорил, ни на что не жаловался.

— А ты как думаешь?

— Странно все это.

— А может, ничего странного? Молодой, горячий. Поссорился со своей девушкой, ну и…

— Не знаю, товарищ генерал. Но нутром чую, что что-то здесь не так.

— У тебя слишком чувствительное «нутро», Кремнев. Любишь разгадывать загадки? В кабинете засиделся, захотелось на пленэр? А время у тебя на это есть?

— Николай Георгиевич…

— Ты с «французскими отчетами» разобрался?

— Завтра утром они будут у вас на столе.

— Надеюсь. — Уколов помолчал и примирительно проговорил: — Ладно. Что собираешься делать?

— Хочу съездить на фирму, где работал перед смертью Бегунов. Может, что-нибудь выясню.

— Делай, как считаешь нужным. Если понадобится — помогу. Но считай это своим личным делом. И занимайся им только во внеслужебное время. А иначе…

— А иначе?

Генерал Уколов усмехнулся:

— Лучше тебе этого не знать. Все, отбой;.

Генерал отключил связь. Егор вздохнул и спрятал телефон в карман. Тучи сгустились. Мелкий моросящий дождь оставлял на стекле длинные косые полоски.

В глубине большого кабинета, за широким столом, уставленным компьютерами и факсами, сидел коренастый мужчина с бледным усталым лицом и гладко зализанными назад черными волосами.

— Присаживайтесь, — сказал он, сделав рукой приглашающий жест. — Возьмите стул.

Кремнев молча сел. Мужчина оглядел его с ног до головы и представился:

— Майор Пронин. Начальник службы безопасности фирмы.

— Майор Кремнев. Сотрудник Интерпола.

Егор протянул Пронину удостоверение, завизированное в секретариате Интерпола. (В кармане у него лежало пять удостоверений разных служб, но на этот раз он решил воспользоваться интерполовским.)

Пронин чуть прищурил насмешливые глаза.

— Чем же это мы могли заинтересовать таких серьезных людей? Фальшивые доллары не рисуем, международных преступников за шторками не прячем.

— Доллары нас не интересуют, а международных преступников мы и без вас переловим, — ответил Кремнев. — У меня есть к вам несколько вопросов.

Пронин достал из пачки, лежащей на столе, сигарету и вставил ее в рот. Предложил Егору, но тот покачал головой. Пронин прикурил от металлической зажигалки и, разогнав рукой дым, сказал:

— Я весь внимание.

— Полтора месяца назад, — начал Кремнев, — к вам на работу устроился парень. Звали его Сергей Бегунов. Припоминаете?

Пронин кивнул:

— Да, конечно.

— А две недели назад Бегунов застрелился.

Пронин сделал грустное лицо и кивнул:

— Да, я слышал. Толковый был парень, далеко бы пошел. — Майор чуть склонил голову набок и нахмурился. — Вы, наверное, хотите знать, что я обо всем этом думаю?

— Хотелось бы.

Пронин пожал плечами:

— Ничего не думаю. Бегунов проработал у нас не больше месяца. Я даже присмотреться к нему как следует не успел.

— У него не было проблем на работе?

— Да нет. Он был очень добросовестный парень. Ничего странного в его поведении я не замечал. Когда я узнал, что Бегунов покончил собой, я искренне удивился. Мне было по-человечески жаль парня. И потом… — Пронин поморщился. — Все эти проверки, допросы… Следователи несколько дней не вылезали из моего кабинета.

— Ясно. Значит, ничего…

— Хотите, я поговорю с его напарником? — неожиданно предложил Пронин. — Может, он что-нибудь знает.

— Если вам несложно.

— Несложно. — Пронин снял телефонную трубку, набрал номер и приложил трубку к уху. — Алло, Витя? Слушай, Валентин Гусев сейчас в Москве? Нет? А где?.. Ага… Ага… Понял. Сотовый у него с собой?.. Продиктуй мне номерочек, чтобы я не искал. — Пронин взял ручку и нацарапал в блокноте несколько цифр. — Спасибо. Пока.

Он нажал на рычаг телефона и, поглядывая на записанные в блокноте цифры, набрал новый номер.

— Алло… Валентин, это ты?.. Пронин говорит. Слушай, тут у меня сидит майор из Интерпола. Он интересуется Бегуновым. Будь добр, ответь на его вопросы… Вот ему и расскажешь… Передаю трубку.

Кремнев взял трубку.

— Здравствуйте, — поприветствовал он Гусева.

— Добрый день, — отозвался тот. — Чем могу помочь?

— Попробуйте вспомнить, вы не замечали ничего странного в поведении Сергея в последние дни? Может быть, он был на взводе, нервничал?

— М-м… Вообще-то был один случай. Но я уже рассказывал следователю.

— Будьте добры, повторите свой рассказ для меня.

— Ну… Мы с Сергеем сидели в кабаке. Он с самого начала был мрачен. Пропустили по паре кружек пива, то-се. А он вдруг говорит: женщины, — говорит, — враги рода человеческого. И верить им нельзя. Лучше наложить на себя руки, чем поверить женщине. А тем более — ее полюбить.

Валентин замолчал. Кремнев подождал несколько секунд и нетерпеливо спросил:

— Это все?

— Все.

— Ладно. Спасибо.

Егор вернул трубку Пронину. Тот брякнул трубку на рычаг и поинтересовался:

— Выяснили что-нибудь важное?

— Ничего особенного. — Егор провел ладонью по волосам. — Ладно, майор, спасибо за помощь.

ГИЦ — главный информационный центр МВД — занимал верхний этаж безликого, серого восемнадцатиэтажного здания.

Уголовное дело гражданки России Ольги Викторовны Вершининой было весьма объемным.

Егор взвесил его на руке и усмехнулся:

— Это ж надо. Я помру — обо мне и строчки никто не напишет. А тут — целая «Война и мир». Может, переквалифицироваться в уголовники?

Невысокий полный мужчина, сидящий за столом, насмешливо прищурился и сказал:

— Ну, на некролог в городской газете вы всегда сможете рассчитывать.

— Не каркай, капитан, — сухо осадил его Кремнев. — Где расписаться?

— Вот здесь. Где «галочка».

Егор поставил размашистую закорючку. Затем пожал капитану руку и направился к выходу, сжимая под мышкой папку с делом Ольги Антихович. Покинув ГИЦ, он направился к себе в кабинет и до ночи корпел над оформлением служебных бумаг, чтобы с утра представить их генералу Уколову.