Она с таким удовольствием облизывала ложку, что Халид сделал еще одну мысленную заметку – девушка любит десерты.

– Это было бы лишней тратой, потому что мне просто интересен вкус. – Мольба в ее глазах говорила об обратном.

– Значит, в другой раз стоит попробовать.

Обри чувствовала невероятное возбуждение.

А ведь она просто смотрела, как он доедает мороженое! И хотя он не поделился с ней десертом, он сделал гораздо большее. Халид позаботился о ней. И неравнодушие в его глазах моментально утихомирило боль. Правда, ненадолго.

– Мне пора. Водитель отвезет вас в аэропорт.

– Спасибо.

Не это слово ей хотелось сказать. Но что она могла сделать, чтобы продлить время вдвоем? Какой найти предлог, чтобы остаться? Они вышли из ресторана и прошли мимо бара, где Бренди с девочками окружили пианино и пели. Они успели переодеться в блестящие платья, демонстрировавшие их длинные ноги. Маме бы этот вечер понравился. Если бы она приехала, о ней бы позаботились. Они бы и об Обри позаботились, если бы она попросила, между ними всегда царил сестринский дух.

– Я поднимусь наверх. Хотите присоединиться к своим подругам?

– Нет. – Обри покачала головой, но потом подумала, что они действительно могут приглядеть за ней. – Возможно.

– Водитель заберет вас в любое время.

Халид всегда держит свое слово. Как сдержал его с ужином, как держит в любой ситуации. Но ей не хотелось, чтобы на этом все и закончилось, не хотелось уходить от чувства безопасности, которое сохранялось рядом с ним даже несмотря на то, что она знала, кем он ее считает. Обри всегда понимала: настанет день, когда она познает мужчину, но впервые ее это не пугало.

Конечно, Халид не мог догадаться о том, какая борьба шла в Обри. Не мог знать, что она девственница и сегодняшний вечер для нее полон новых ощущений. Он мог лишь ощутить собственное сексуальное напряжение, и оно лишало его силы на сопротивление. Наконец он сдался.

– Я уведомлю человека на ресепшен, и вы сможете вызвать водителя, когда будете готовы. Если хотите, можете подождать в моем номере.

Обри остановилась и повернулась лицом к Халиду. Она никогда не смотрела мужчинам в лицо настолько прямо – наоборот, старалась не встречаться с ними глазами. Но в его глазах с проблесками золота она могла купаться бесконечно. Они притягивали к себе, удерживали на себе внимание. Халид ждал ответа.

– С радостью. – И это была правда. Пусть на одну ночь, но ей хотелось быть с Халидом. Хотелось, чтобы он стал ее первым мужчиной. Сказать ему правду, ведь он считает ее более опытной? Нет. Наверняка это заставит его отказаться от предложения. Она приняла решение оставить эту информацию при себе.

Халид склонился над ней и поцеловал, сперва легким касанием, но почти сразу его губы обрели власть. Они оба закрыли глаза, потому что иначе было не выдержать, слишком сильно их влекло друг к другу. Это был ее первый поцелуй, но даже не имея возможностей для сравнения, она понимала, что ей повезло испытать настоящее блаженство. В голове шумело, сердце едва билось, словно он нащупал в ней какую-то уязвимую струнку, которую стоит задеть – и оборвется все. Сегодня Халиду не хотелось того бессмысленного секса, к которому он привык. Он желал трогать, чувствовать, на одну ночь полностью исследовать ее тело. В сегодняшнем дне соединилось горе новой и прежней потери, но благодаря Обри он получил возможность расслабиться. Сдерживаться весь вечер было невыносимо, и теперь он с огромным облегчением держал ее в своих руках, целовал. И все же он нашел в себе силы на последнее предупреждение.

– Вы понимаете, что не будете спать в гостевой комнате?

О да. Ее губы отчаянно хотели снова слиться с его в поцелуе, все тело отчаянно стремилось к этому.

– Да.

– Тогда отправляемся в постель.

Дверь номера, а следом и спальни отгородили их от всего мира.

– Я хотел тебя весь день.

– И я.

Халид покрывал поцелуями ее губы, щеки, каждую черточку ее лица. Откуда ей было знать, насколько редко он позволял себе проявлять такую нежность. Обри просто хотелось его обнять, и она с трудом удерживала себя от этого. Ей хотелось дышать его воздухом, пропитаться его дурманящим ароматом, переплестись с ним так тесно, чтобы стать одним целым.

Воздух приятно холодил спину – Халид расстегнул ее платье и легкими касаниями пальцев поглаживал позвоночник, медленно приближаясь к бюстгальтеру. Секундная заминка, вздох облегчения – и вот уже одежда Обри падает на пол. Халид хотел раздеться, но девушка остановила его.

– Позволь мне. – Наконец она ощутит пальцами гладкость его шелкового костюма, обнажит тело, заворожившее ее с первого взгляда.

Она стянула с его плеч пиджак и под хлопком рубашки почувствовала мускулистые руки. Снять запонки оказалось сложнее, чем надеть, потому что в процессе он играл с ее грудями, поглаживая и лаская их. Движения его теплых ладоней и пальцев отвлекали, ей едва удавалось сосредоточиться на задаче. Не помогло и то, что Халид решил попробовать груди на вкус; прохлада его языка и мягкость движений подействовали так сильно, что она вцепилась ему в плечи, просто чтобы устоять на ногах.

– Ох… – Ей не хватало воздуха для слов, хотелось большего.

Он опустился на колени и, пока она расправлялась с пуговицами, скользнул руками между ее ног. Она застонала от нежных прикосновений.

– Халид… – Ей так хотелось обнажить этот торс побыстрее, но он продолжал ласки и, наконец, опрокинул ее на кровать и сам принялся снимать рубашку. Обри смотрела на это зрелище и удерживала себя от желания дотронуться до него. Он расстегнул ремень, и она увидела, насколько он возбужден. Это скорее восхищало, чем пугало. Она всегда думала о сексе как о какой-то неизбежности и только сегодня узнала, что можно так сильно кого-то хотеть, так сильно стремиться к другому человеку.

От его силы перехватывало дыхание. Обри никогда не видела настолько мужественного тела. Она не могла отвести взгляда от его плоти, напряженной и ждущей слияния. Дороги назад не было, Халид уже навис над ней и пытливо рассматривал. Обри не стеснялась своего тела, но ее бросало в жар от голода в его глазах. Она впервые демонстрировала мужчине свои интимные части тела, это было непривычно и прекрасно одновременно. Она и хотела, и не хотела, предвосхищение и страх слились в один эмоциональный костер, который только сильнее ее распалял.

Гладко прилизанные волосы Халида наконец растрепались. От нежности и страсти, с которыми он ее целовал, Обри не сдержала стон. Она должна сказать ему о своей невинности, иначе может быть очень больно. Но отказаться от удовольствия? Выше ее сил. Все тело сводило судорогами, по нему расходилась волна жара.

– Обри. Я хочу попробовать тебя всю.

Сказать, она должна сказать правду. Но предательский рот отказывался проронить хоть одно слово. Халид медленно и осторожно спускался вниз, к бедрам и, наконец, раскрыл их, продолжая доводить ее до экстаза своим умелым языком. Теперь он понимал, почему так редко позволял себе с кем-то сблизиться. Материк мог объявить войну Аль-Захану, во дворце мог начаться переворот, но он бы не оторвался от этого удовольствия. Он удерживал Обри на постели, упиваясь ею, чувствуя растущее в ней напряжение, наслаждаясь тем, как мягкие вздохи превращаются в отчаянные стоны. Обри потерялась в эмоциональном шквале, все, за что она могла держаться, – его волосы. Ей хотелось оттолкнуть его и в то же время – удержать. И все же она выбирала отдаться ему, его губам и ласкам. Дыхания не хватало, она задыхалась. Наконец ей удалось выговорить его имя: