– К черту журналистов, – простонал он, опершись ладонями на стол. – Что ты собираешься делать?

– Марко… – Его имя прозвучало протяжным стоном. Кэт интенсивно потирала виски большими пальцами. – Я устала. Я знаю, что ты всегда настаиваешь на разговорах. Но можно сейчас этого не делать?

Он заметил, как она наклонилась на спинку стула, увидел ее полузакрытые глаза, и внутри его все сжалось.

– Тебе надо поспать.

И Кэт совсем не хотелось с ним спорить.

– Тебе тоже.

Он повел плечами.

– Я все еще живу по европейскому времени. Я не устал. Пока. – Марко начал укладывать подушки. – Ложись.

Секунду поколебавшись, она подошла к дивану, села, затем вытянулась. Марко поспешил накрыть ее одеялом.

– Спасибо, – пробормотала она, чувствуя, как ее накрывает волна теплой неги.

Марко уселся в единственное кресло. Пару мгновений спустя глаза Кэт закрылись, и она заснула.

Нежно улыбнувшись, он устроился поудобнее, скрестил руки и ноги и позволил себе задуматься.

Марко пробежал взглядом по темной тени ее ресниц на щеках, по прядям густых каштановых волос на шее, по ее изящному телу, которое вытянулось по всей длине дивана. Они всегда были друзьями, начиная с того самого момента в девятом классе, который полностью изменил их жизни. Он был таким эгоистичным и хвастливым в четырнадцать лет и совсем не умел держать язык за зубами. Он позволил себе глупый комментарий по поводу внешности Кэт, а она повалила его на спину. Тогда она впервые восхитила его. Они вместе были отстранены от занятий. У нее была такая невинная улыбка и удивительное чувство юмора, которые укрепили их отношения.

Так образовалась их четверка – он, Люк, Коннор и Кэт. Они были вместе всегда, до того самого момента, когда ему предложили играть в европейской команде. Марко уехал из Австралии во Францию в возрасте шестнадцати лет. И каждый начал жить своей собственной жизнью. Он занимался футбольной карьерой, Кэт боролась с болезнью матери и пыталась противостоять необузданному интересу журналистов к ее персоне. Он был рад увидеть ее три года спустя, фактически через месяц после смерти ее матери, и их дружба возобновилась. Они путешествовали вместе, она прожила с ним в Марселе пару месяцев, а потом в течение шести лет балансировала между Европой и Сиднеем. Словно Кэт пыталась найти свое место в мире. И до того, как она попала в Лондон, он не был уверен, что она способна найти его. Но потом, три года назад, она устроилась на работу в «Утро с Грейс» и, казалось, была счастлива. У них обоих были партнеры. Но она всегда была рядом. Особенно в те годы, когда его отца заподозрили в финансовых махинациях и состоялся суд. И только в прошлом году его оправдали. Он всегда проводил время с ней, когда отдыхал от очередных отношений и когда ему нужна была пара для светского выхода. Она была его спасательным кругом. Его лучшей подругой. А теперь стала его любовницей.

Она носит ребенка. Его ребенка. Их ребенка.

Невероятное тепло охватило его, когда он представил, как она – его Кэт – будет толстеть. Как она будет при этом сиять, улыбаться. Как она будет счастлива.

Неужели этого не случится?

«Перестань об этом думать».

Впервые в жизни она не хотела что-то обсуждать. До этого между ними не было запретных тем. Ни одной.

Ну, почти ни одной. Им с трудом давались разговоры об отношениях, хотя тысячу раз он был готов снять этот запрет. Но ради нее он закусывал язык и сохранял молчание.

Взгляд Марко снова скользнул по спящей красавице. Она могла казаться высокомерной и самонадеянной, но для близких друзей она была самой собой – Кэт Джексон, наполненной сомнениями, страхами и дюжиной мечтаний, которые опасалась не реализовать. У нее было чудесное чувство юмора. Она читала фантастику и криминальные новеллы. Она была фанаткой «Звездных войн», аниме и ретромузыки. Она терпеть не могла соленые огурцы в бургерах, любила пингвинов и дамские сумочки. Еще она была прекрасной, нетерпеливой, обожала спорить и обладала высоким интеллектом.

А журналисты видели в ней избалованную глупую любительницу вечеринок, которой фатально не везло с парнями. Она очень старалась вести себя прилично. Но при этом посещала светские рауты, одетая в дизайнерские наряды, на высоких каблуках. Поэтому ее снова изображали богатой бездельницей на первой странице очередного журнала сплетен. Неудивительно, что она сама решила стать журналисткой светской хроники и работала в этой должности до момента смерти матери.

Марко в то время жил во Франции, где марсельский клуб заключил с ним миллионный контракт и сделал из него ведущего форварда. Его везде принимали как рок-звезду. Это было не просто, учитывая то, что он только-только перешел границу подросткового возраста, а тут на его плечи легла огромная ответственность жизни знаменитости и огромного богатства. К этому всему прилагалась необходимость встречаться с актрисами и супермоделями, пока его лучшая подруга познавала невыносимую тяжесть жизни.

Сквозь сжатые зубы Марко прорвался затяжной стон. Она приехала к нему в Марсель через неделю после того, как он выиграл Кубок Франции, и разрыдалась у него на груди. Они провели три месяца, путешествуя по Европе, стараясь не думать о прошлом и возобновляя дружеские отношения.

Для Марко эти месяцы стали пробуждением к жизни. Он перестал пить, начал делать ответственные выборы, разумно инвестировать деньги вместо того, чтобы выкидывать их на самое дорогое в мире шампанское, дизайнерские украшения, которые он никогда не носил, и винтажные машины, которые он не собирался водить. И это время стало поворотной точкой в их дружбе. Теперь им по тридцать три года, и не проходит двух дней без того, чтобы он не позвонил Кэт или не отправил ей сообщение. Исключение он делает для срочных командировок. И они обсуждают абсолютно все, каким бы это ни было личным или болезненным. Ну, не считая разговоров об отношениях.

Он все еще не мог поверить, что она решилась на анализы. Боже, он все еще помнил каждое слово их огромной ссоры, произошедшей через неделю после смерти ее матери, когда они чуть не разрушили свою дружбу.

– Как можно не хотеть знать? – спросил он.

– Просто потому, что я не хочу! Я не хочу, чтобы смертный приговор влиял на каждое решение в моей жизни!

Она не была одинока в своем горе. Марко тоже провел расследование. Он узнал, что большинство людей предпочитает не знать о том, что они смертельно больны. Но это не помогало его сердцу, которое, казалось, отказывалось биться каждый раз, когда Марко думал о том, что Кэт может постигнуть судьба ее матери. Смерть в течение двух лет после того, как ей поставили диагноз.

Кэт не была похожа на саму себя, отказываясь разговаривать на такую важную тему. Она всегда говорила ему правду, независимо от того, как бы больно ей от этого ни было. Единственное, что изменилось, – это то, что они стали любовниками. Они уже внесли в свои отношения неразбериху. Очевидно, все это смущало Кэт. Она предпочитала держать свои мысли при себе. И Марко эта новая Кэт не нравилась.