Впрочем, это не пугало ее. О многом нужно было подумать.

Тропинка в обход санатория убегала вправо. Идти по редкому сосновому бору было легко и приятно. День выдался нежаркий. Жанна сбежала с пригорка, и перед ней раскинулась долина Шевинки. Небольшая речушка, каким-то чудом за долгие века, а может, и тысячелетия пробила среди окружающих холмов широкую долину, местами заболоченную, поросшую купами кустарника да редкими деревьями. Узкая тропа причудливо вилась по сухим местам, уходила все дальше на юго-запад. Где-то там когда-то был мостик, по которому Жанна не раз переправлялась на противоположный, высокий берег. Над буйной растительностью носились неугомонные шмели. Сверкающие крыльями стрекозы зависали над цветками в поисках добычи. Легкий ветерок шелестел в зарослях камыша.

Жанна, добравшись до речки, с разочарованием посмотрела на оставшиеся от моста столбы. Почерневшие, наполовину ушедшие под воду, они, словно гнилые зубы, заставили ее содрогнуться. К счастью, место здесь было мелкое, и девушка решила не возвращаться. Разувшись, на всякий случай огляделась и, не обнаружив поблизости ни единой живой души, стянула старенькие линялые джинсы. Вода в речушке в первый момент обожгла, заставила судорожно сжаться сердце, но идти было совсем недалеко. Всего каких-то десять метров. Вскарабкавшись на крутой глинистый склон, Жанна присела на обнаженный корень дуба, нависшего над болотистой равниной. Когда-то она бывала здесь вместе с Себастьяном. Сколько лет прошло, неумолимое время разрушило мост, унесло следы бывавших в этих местах людей, лишь то, что было сотворено самой природой, осталось неизменным. Все та же река, все то же озеро, сверкающее сквозь листву, та же долина, поросшая кустарником. Внезапно острая грусть кольнула грудь. Мир кажется изменчивым и стремительным, но только людям, которые живут короткую и неразумную жизнь. Вместо того чтобы ощутить вечность, впитать ее в себя, они что-то делят, пытаются кого-то подчинить себе, развязывают бессмысленные войны, убивают и калечат себе подобных. Лучше бы ушли в леса и горы! Слились с вечной, восхитительной природой. Уже нет рядом Себастьяна, погиб невинный, никому не причинивший зла ребенок, и все ради чьего-то призрачного желания навязать свою волю другим. Как жаль, что она никогда не сможет отомстить тому, кто развязал эту жестокую кровавую войну. Натравил людей, веками живших бок о бок, друг на друга. Принудил их проливать чужую кровь только для того, чтобы заработать очередные миллионы и миллиарды. Да, ей пришлось убивать! Но не она развязала войну! Она только мстила убийцам за смерть мужа, за сына, убитого кем-то, даже не задумывавшимся, что произойдет после того, как его рука нажмет кнопку бомбосбрасывателя. Всего одно движение, почти никаких усилий – и сотни людей, живых, красивых, счастливых, превратятся в кровавое месиво, иссеченное осколками, обожженное пламенем чудовищного взрыва. Умное оружие! Как же! Каким диким и безжалостным зверем нужно быть, чтобы не только бездумно нажать проклятую кнопку, а придумать, сделать, загрузить самолет, который тоже создан с единственной целью – убивать! Миллионы людей тупо, бездумно делают бомбы и ракеты только для того, чтобы заработать побольше денег. Они не дают себе труда задуматься, что станет с ними, когда такая же бомба упадет на их дом. Когда в адском пламени испарится живая человеческая душа. Когда тело любимой женщины, разорванное осколками, будет истекать горячей пузырящейся кровью, и никто не придет ей на помощь!

Да, она стреляла! Точно и быстро! Всегда поражая цель! Но с единственным желанием остановить тех, кто пришел убивать, насиловать, истязать, сдирать с живых кожу, колоть штыками, а после фотографироваться на фоне растерзанных тел женщин и детей. Она, как могла, защищала жизнь! Да, она сеяла смерть, но с единственной целью – спасти живых, а еще – отомстить! Отомстить за тех, кого уже потеряла на этой безумной войне!

Сжатые в кулаки пальцы заныли. Жанна медленно обвела взглядом долину и, стряхнув прилипший к ногам песок и комочки желтой глины, торопливо натянула джинсы. Хорошо, что ее здесь никто не видит! Можно не держать лицо и поплакать. Кроссовки снова негромко зашлепали по убегающей вверх тропе. Лес шумел кронами. Тучи понемногу растягивало, время от времени стало проглядывать солнце. В его лучах засияли неброские лесные цветы. Тропинка слилась с песчаной дорогой, а Жанна просто шла, погруженная в свои мысли.

Могучая река преградила путь, дорога, будто испугавшись, резко вильнула влево, над высоким обрывом застыли в последнем объятии две сосны. Одна еще цепко держалась за кручу, а из-под второй песок давно обрушился в темную стремительную воду. Переплетенные корнями, словно вцепившиеся друг в друга, сосны упорно держались на вершине.

«Странно, совсем как мы с Луксом!» – подумала Жанна и испугалась собственной мысли. Почему вдруг из глубин памяти появился именно этот образ, а не муж? Только потому, что с Луксом они были соратниками? Спасали друг друга? Прикрывали спину, вытаскивали из-под обстрелов, изредка занимались сексом? Но это неправильно! На первом месте должен быть Себастьян! Только его она не смогла спасти. Его растерзала кучка обезумевших от безнаказанности врагов, которые ворвались в госпиталь и не оставили никого в живых. Только женщины, обесчещенные, избитые, исколотые штыками, лежали привязанными к больничным койкам. Их насиловали скопом, не разбирая, молодые они или старые. То, что половина из них после сошли с ума, – другая история. Мужчин не просто убили. Над ними долго измывались, резали, поджигали, отрубали руки и ноги, выкалывали глаза. Узнав о том, что произошло в госпитале, Жанна взялась за оружие. У нее просто не было иного выхода, почему же сейчас эти две сосны напомнили ей не о Себастьяне? Разве не его она любила? Разве не пошла на войну мстить за его смерть? Тогда почему Лукc? Ведь не с ним она проводила безумные ночи любви! Не от него зачала и родила сына! С ним, по сути, ее ничего не связывало! Всего-то ни к чему не обязывающий мимолетный секс да фронтовая дружба. Как могло случиться, что именно это стало доминантой в ее ассоциациях?

Расстроенная неожиданным, неприятным открытием, Жанна направилась обратно, день понемногу клонился к исходу. Обед она пропустила, но совершенно забыла об этом. Слишком ярки оказались воспоминания, слишком страшными были выводы.

Отношения с Вандой начали улучшаться после того, как Жанна подменила женщину, дала ей возможность отдохнуть. Ванда Феликсовна тоже никуда не поехала, наоборот, почти весь день просидела в комнате, полностью погрузившись в чтение. Жанна случайно обратила внимание на книгу и удивилась: книга оказалась на итальянском языке.

– Ты читаешь на иностранном? – не скрывая изумления, спросила Жанна.

– Я же окончила иняз! Свободно владею английским, немецким, немного хуже испанским и итальянским! – спокойно ответила Ванда.

– Здорово! Я только русским и сербским. Английский очень слабо. А почему не поехала домой?

– Нечего там делать. У меня мужа нет, детей нет. Так что спешить некуда.

– Странно! Ты такая красивая, умная – и одна!

– В этом как раз странности нет! Мужчина существо, как правило, пугливое и крайне осторожное. Только лучшие охотницы могут добыть достойный зачетный экземпляр. Я себя такой никогда не считала. А использовать саму себя в качестве наживки не приучена.