Взбешенный, Гинмар вернулся к себе и бросился на постель, не желая никого ни видеть, ни слышать. Внутри него все кипело. Как?! С ним, взрослым человеком, обращаются словно с ребенком или идиотом! Неслыханное оскорбление... Ну ничего, он во что бы то ни стало придумает, как вырваться отсюда. Гинмар отчетливо представлял себе, как он выйдет за пределы дворца, один, без оружия и охраны, и скажет этим безумцам, что они неправы, что магия хранит, а не губит Офир, а виновника трагедии воровского квартала следует искать среди тех, кому наплевать на смерть и горе бедняков. Его должны услышать! Ведь он, Гинмар, один из них, он — дитя погибшего квартала, брат всех, кто пострадал от огня: это известно всей столице. Его любят и уважают, слова упадут на добрую почву и помогут остановить безумие. Итану этого не понять, он слышит одного себя. А у него, Гинмара, есть и другой долг, и в его жилах течет не только кровь Магистра. Даже Ёно Ран, его мудрым учитель, не понимает этого. Конечно... Что за дело кхитайцу до Офира, оставшегося для него наведи чужим?.. Что за дело великому магу до мышиной возни жалких людишек?.. Он полубог и живет в собственном мире, далеком от человеческих страстей.

— Ты в печали, муж мой? — Джилла так и не научилась разговаривать просто, не облекая своих слов в подчеркнуто возвышенную форму.

Гинмар повернулся к ней — и увидел в карих глазах жены сочувствие и тепло.

— Можно сказать и так,— пробормотал он.— Ианта гибнет, а я сижу здесь, как в клетке, вместо того чтобы действовать...

— Мне очень грустно видеть тебя таким.— Туранка склонила голову.— Ибо долг достойной жены — радовать сердце своего супруга, а я не ведаю, чем могу быть полезной тебе.

— Долг, долг... Только это и слышу! Джилла, мне ничего не нужно от человека, который принуждает себя общаться со мной.

— Но это не так,— еле слышно прошептала она, опуская глаза.

— А что еще привело тебя ко мне?

Джилла промолчала, но вдруг села рядом с мужем и коснулась его руки, ласково проведя тонкими пальцами по тыльной стороне ладони, а потом прижала ее к своей пылающей от смущения щеке.

— Я хочу, чтобы ты был со мной сегодня ночью, Гинмар. Если тебе тоже этого хочется... Я... люблю тебя!

— И не боишься? — улыбнулся он.

— Нет. Ты не можешь сделать мне ничего плохого. Я верю тебе.

— Тогда я научу тебя любить по-настоящему, Джилла.

Кто бы мог поверить, что только в ту ночь эти двое впервые разделили супружеское ложе!.. И в ту же ночь был зачат их ребенок — туранке поведал об этом амулет, висевший на ее груди, единственный из заговоренных камней, который носила Джилла. Женщины их рода, увидев, что синий сапфир приобретает глубокий фиолетовый, почти черный оттенок, могли быть уверены, что в положенный срок произведут на свет наследника. А Ёно Ран возблагодарил небеса, не застав Гинмара утром в клетке тигрицы.

Но это вовсе не означало, будто Гинмар готов теперь отказаться от своих планов. Как выбраться из дворца, разорвав невидимые цепи, выкованные волей Магистра? На чью помощь рассчитывать?

И вдруг все разрешилось самым неожиданным образом.

* * *

Внезапно пропал Лори, и Соне пришлось отправиться на поиски, кляня себя за легкомыслие. Ну как они с Йариххой могли позволить проклятому мальчишке настолько усыпить их бдительность? Ведь они действительно поверили в его ангельское послушание и перестали обращать внимание на эту бестию! Впрочем, Ианта, несмотря на все потрясения, на первый взгляд жила вполне обычной жизнью: все шло своим чередом. На улицах по-прежнему было полно людей, вот только прежде Соня никогда не видела здесь такого количества стражников... и таких напряженных, озабоченных лиц, таких взглядов, которые не скользили по ней, как бывало, с интересом, восхищением или, на худой конец, простым безразличием,— нет, теперь к ней присматривались, словно пытаясь определить, в самом ли деле эта девица то, чем кажется, или же за внешним ее обличьем кроется иная, темная сущность. Поначалу Соне было смешно, потом она сигала ощущать непонятную тревогу, а спустя еще какое-то время не выдержала и в ответ на очередной подозрительный взгляд какой-то совершенно незнакомой женщины скорчила жуткую гримасу, сузив глаза и зашипев по-кошачьи. Та с воплем отскочила в сторону, а Соня звонко выкрикнула ей вслед:

— Ну что, убедилась? Ведьма я, ведьма, видно же — по рыжим волосам!

Подобное заявление среди охватившего Ианту безумия могло оказаться для Сони роковым, однако на этот раз ей удалось избежать последствий своего дерзкого поступка. А совсем скоро она наткнулась на Лори. Мальчишка стремительно бежал по направлению к их нынешнему дому, и Соня едва успела схватить его за руку.

— Соня! — радостно воскликнул Лори, словно ничего не случилось.

— Как ты посмел сбежать? — сердито проговорила девушка, как следует встряхивая негодника за плечи,— Мы же велели тебе и Зарху сидеть дома, а ты заставляешь нас ломать голову над тем, что могло с тобой случиться! Без тебя как будто забот не хватает!

— Да что ты!.. Мне не три года! — Мальчишка вырвался из рук Сони, возмущенно фыркнув.— Тоже мне, мамаша выискалась... Я что, просто так бегал? Ты послушай лучше: я разговаривал с Гинмаром! Я обязательно должен был увидеть его! Он ведь думал, что мы все погибли, и страшно обрадовался, когда увидел меня. Я рассказал, что это ты нас спасла... и вообще как все было. Но мы не могли долго говорить. Потому как Магистр что-то сделал с Гинмаром, и тот никак не может уйти из дворца.

— Хорошо бы он и с тобой сделал что-нибудь подобное,— проворчала девушка.

— Ой, да перестань! В общем, я знаю секрет, как проникнуть во дворец: меня Гинмар давно уже научил. Соня, он сказал, что ты можешь вывести его из Риатеоса.

— Я? Каким же образом? И главное, зачем?

— Он считает, будто ты неплохо знаешь дворец изнутри. И у тебя все в порядке с головой, в отличие от него. Гинмар уверен: он сможет успокоить горожан, он убедит их прекратить резню...

— Ну, это уж точно не твои слова.

— Конечно! Гинмар велел передать тебе именно так.

Соня задумалась. Вообще-то правильно. Гинмар — сын колдуна и сам колдун, но он в то же время плоть от плоти этого города, истинное дитя трущоб. Ему поверят, как никому другому. Почему только его отец этого не понимает? Что, если Магистр задумал, в случае открытой угрозы Риатеосу, принять собственные меры и нанести ответный удар, воспользовавшись своей колдовской силой? Страшно подумать, что тогда произойдет! Ее раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, Соня не очень-то любила магов всех мастей. Исходящей от них угрозе ей нечего было противопоставить, и, пожалуй, она бы вздохнула с облегчением, если бы в один прекрасный день, открыв глаза, обнаружила, что это племя попросту перестало существовать. Но с другой —то, что творилось нынче в Ианте, было неправильным, и обостренное чувство справедливости внутри нее активно восставало против подобного положения дел. Короче говоря, если Гинмар собрался выступить в роли миротворца и ему необходима ее помощь, то она, Соня, готова ее предоставить: не так уж много от нее и требуется. Кстати, ясно, что он все-таки понял, кто похитил камни. Ха! «Он считает, будто ты неплохо знаешь дворец изнутри». Да уж... Основания для подобных выводов у него, прямо скажем, имеются веские.