О господи. Пьяные кавалеры еще не лазили к ней в окна по ночам.

– Ну и? – Скрестив руки на груди, она вопросительно-осуждающе посмотрела на Генри Дарвея.

Он явно не собирался комментировать цель своего прихода, просто ввалился в комнату и наполнил и ее смешанным запахом виски и гиацинтов, охапку которых зажал под мышкой. Генри попытался завладеть рукой Молли, чтобы запечатлеть на ней поцелуй. Молли издевательски этой самой рукой размахивала, выделывая какие-то пассы, так что Генри пришлось оставить свою затею, чтобы не попасть в совсем неловкое положение: сложно поймать такой вертлявый предмет, как эта ладошка, после трех стаканов виски.

– Ну и? – тем же тоном повторила Молли свой вопрос.

– Ну и… – Генри устремил на нее нежный взгляд затуманенных глаз. – Ну и здравствуй, Молли-Жасант! – нашелся он. – Это тебе, твой цветок. То есть мой цветок.

– А. – Молли растерянно улыбнулась. Тонко… Имя героини Молли было созвучно французскому названию этого цветка.

– Давай же отметим праздничные события! У меня вот и бутылка с собой. – Генри достал из внутреннего кармана бутылку с чем-то цвета некрепкого чая, что Молли ни за что пить не стала бы. Он беспомощно оглянулся в поисках места, куда можно сесть. Обнаружил стул, обрадовался.

– Какие еще праздники? – не поняла Молли. Даже Хэллоуин уже прошел, подумала она. А жаль. Тебя б туда в таком состоянии и без маски пустили бы!

– Ну как же? – удивился ее недогадливости Генри. – Ты переехала в Линн-Лейк – это раз. Мы познакомились с тобой – это два. И я рискнул, между прочим, здоровьем, пробираясь к тебе в спальню – это три. Нет, три – это то, что мое предприятие увенчалось успехом…

Молли стояла посреди комнаты босая, в одной футболке, полусонная, с букетом цветов – и совершенно не знала, что ей предпринять, чтобы избавиться от ночного гостя.

А гость был уже абсолютно доволен жизнью. «Подвиг во имя прекрасной дамы» совершил, вот она, рядом, полураздетая стоит, бутылка в руке, вечер только начинается…

– Генри, давай завтра поговорим, а? – жалобно попросила Молли.

– Зачем же завтра? – удивился он. – Вот он я, вот она ты, времени сколько угодно… Будешь? – Генри дружелюбным жестом протянул Молли бутылку.

Молли инстинктивно отступила на шаг.

– Ну, не хочешь – как хочешь, – резюмировал Генри и сделал несколько глотков.

Молли хотелось разреветься от осознания собственного бессилия. Вот они, прелести уединенной жизни! Нет, наверное, ни с кем другим такое произойти не могло! Иначе какая девушка стала бы жить одна, если б к ней по ночам вваливались пьяные коллеги… через окно.

Мысль свою Молли уже незаметно для себя закончила вслух. Получилось похоже на тихий стон отчаяния.

Попробуем изменить тактику.

– Генри, иди домой. Нам не о чем разговаривать, когда ты в таком виде.

Генри обиделся.

– А вот никуда я отсюда не пойду. Мне здесь нравится. Обстановка такая… сценическая. Условная. – Генри начал ворчливым тоном, но потом, видимо, остался доволен тем, какая умная мысль пришла ему в голову, и закончил оптимистически.

Молли прикрыла глаза. Сейчас зареву. Нет, нельзя, чтобы этот кретин видел, как я из-за него плачу!

– Ну что, леди, вы совсем не желаете присоединиться к моему празднику?

О! Есть идея!

– Генри, Генри, слушай!

– Слушаю! – покорно согласился ночной гость.

– Если у нас праздник, значит, его нужно отмечать? – Молли хитро прищурилась.

– Естественно.

– А о каком отмечании праздника идет речь в такой обстановке?!

– Точно! – осенило Генри. – Ты, малышка, просто умница! – выдал он оценку и полез целоваться. Благо, только в щеку.

– Так вот. Следи за мыслью. Дай мне полчаса и я приведу себя в порядок, а то так – никакого эффекта, совершенно непраздничный костюм…

Генри нахмурился: непраздничный костюм Молли его очень даже устраивал. Но логика девушки показалась ему железной. Уважаю умных женщин!

– …я переоденусь, причешусь, сделаю макияж, а то даже стыдно перед тобой стоять в таком виде…

– Да брось. Ты прелесть, – благодушно сообщил ей Генри.

– …потом спущусь, и мы что-нибудь состряпаем на ужин. Какой же праздник без романтического ужина?

Молли видела по лицу Генри, который, будучи в нетрезвом состоянии, мимику не контролировал совершенно, как он буквально проникается ее идеей, и внутренне торжествовала победу. Дай мне время, только дай мне время! И свободу. Господи, ну почему я сразу же не купила телефонный аппарат в спальню? Теперь вот придется пробираться в гостиную невесть какими тропами…

– Ты подожди меня на кухне! – заключила Молли.

Генри помолчал и… отказался:

– Нет, на кухне – это слишком далеко!

Внутри у Молли все упало. Видимо, охватившие ее эмоции отразились на лице, потому что Генри поспешил ее утешить:

– Но если хочешь, я подожду тебя в коридоре. – Ему, конечно, очень нравилась перспектива увидеть процесс переодевания девушки, но остатки совести не позволили заявить об этом вслух. К тому же романтика должна остаться романтикой, если хочешь произвести впечатление на женщину и закрепить эффект. Генри это знал.

Оттого, что Генри будет сидеть в коридоре, перекрыв ей пути к отступлению, Молли было не легче. Ладно, будет хотя бы несколько минут, чтобы обдумать ситуацию. Она с облегчением вытолкала кавалера в коридор и, нашарив в кармане джинсов ключ, заперла дверь.

Стратегическое мышление как всегда не работало.

Молли честно переоделась в короткое платье из шелка пепельно-розового цвета. Шуршащая плотная материя, переливаясь рассветно-розовым и жемчужно-серым, тесно облегала фигуру.

Генри поминутно справлялся, как дела. Судя по тому, как менялись его интонации, можно было сделать вывод, что он не отвлекался от бутылки. Молли разыгрывала «аудиоспектакль» со скрипом дверцы шкафа, имитацией мучительного выбора подходящего наряда и подробным разбором достоинств и недостатков всего того, что есть в шкафу.

Неужели мне и вправду придется с ним ужинать? – ужаснулась Молли. Мамочка, я не хочу! А что, если он не напьется и не заснет?! Господи, помоги мне!

Оставалась слабая надежда на то, что Генри отключится прямо под дверью, но он проявлял такой живой интерес к происходящему в комнате, что рассчитывать на благополучный исход не особенно приходилось. Надев мягкие туфли на низком каблуке, Молли беспомощно огляделась…

Дура!!! Какая же она дура!

На нее потянуло холодом из неплотно прикрытого окна. Выглянула: свет, льющийся из окна, выхватывал из темноты толстые корявые ветки дерева, посаженного, очевидно, мистером Уилкинсом в пору его юности.