— Черт!

Я рванула к телефону и стала звонить. Набрала его номер и звонила. Шли гудки.

Один. Второй. Он не отвечал. Гудки шли, но все тщетно.

— Боже, Макс, возьми. Прошу… Максим, возьми трубку, умоляю! Где ты?! Возьми трубку, ответь на мой звонок. Скажи, что все хорошо. Что это не ты…

Но ответа не было. Он не отвечал.

Гудки закончились ничем.

"Абонент не отвечает. Позвоните ему позже"

— Ладно… — выдохнула я, сдавив свой телефон в ладонях. — Ладно. Если ты не отвечаешь, я сделаю иначе… — Набрав полицию, я бегло сказала: — Алло, диспетчер?! Мне нужен оперотдел!..Говорю, оперативный отдел! Капитан Добрынин на месте?!

Это было похоже на сон, но связь пропала. Разговор сорвался, и я слышала гудок.

Затем дежурное:

"Ждите на линии. Как только один из операторов освободится, он с вами обязательно свяжется"

Ну почему, когда так нужно дозвониться, пропадает связь?!

Меня выбросило из сервиса. А снова набрать не получалось. Линия перегружена.

В такое время? Пять утра? Да это просто бред!

Набросив пальто на сорочку, я сбежала по ступенькам и помчалась прямо к зданию. К нему на работу. Это было в километре от дома, совсем недалеко. Я там бывала иногда, но место мне не нравилось. Теперь же хотелось попасть туда как можно быстрее — только бы его увидеть, только бы мой брат был жив.

Макс! Максим! О боже!

Я ворвалась в полицию. Чуть не врезалась в дежурного.

— Куда вы, девушка?! Постойте! Успокойтесь!

— Мне нужен капитан Добрынин, начальник оперотдела!

— А зачем он вам?

— Я его сестра!

— Сестра? — чесал он затылок.

— Да, твою мать! Я его сестра! Мне срочно нужен Макс! Скажи мне просто, где он!

Это сработало против меня. Обычно я спокойная, уравновешенная. Во всем полагаюсь на брата. Он всегда был старшим в семье — бесспорный глава. А я просто рядом, никогда не беспокоилась ни о чем. Будь то деньги, юридические моменты. Он все решал за меня. Он зарабатывал за нас двоих, он ограждал меня от проблем, от опасности. Он заменил мне отца, раз уж на то пошло. С тех пор как папы не стало, Макс превратился в то, что было между мной и внешним миром — он стал защитной оболочкой, буферной зоной. Через которую не проникали негатив и бедность.

Мне на все хватало, денег было не сказать что очень много, но мы не голодали. Никогда. Он старался, работал за двоих, пока я училась. Но в тот день все изменилось. Я впервые в жизни не знала, что делать — просто потому, что Макса не было рядом, он не мог мне дать совет. Не мог решить эту проблему. Он тогда вообще ничего не мог.

Он был в коме.

— Ульяна? — вышел к проходной знакомый Макса. Мы с ним виделись пару раз на праздниках.

— Где сейчас Макс?! Скажи, что с ним все хорошо! Он не выходит на связь, с ним все… — повторяла я судорожно мантру.

Но по тому, как мужчина качал головой, я догадалась, что все плохо. Я не ошиблась. Сердце не подводит. Значит, я не зря проснулась в это время.

— Пойдем со мной. Я отвезу тебя к нему.

Мы сели в патрульную и под мигалками проехали к больнице.

— Это здесь? На каком этаже?

— Их всех сюда привезли, кто там был, — говорил товарищ Макса. — Я бы помог, но не могу — надо спешить в другой район. Просто скажи, что ты родственник. Покажешь паспорт. Запишись в регистратуре. Тебя пропустят к нему.

— Спасибо… — бросила я, выходя из машины.

Но он тронул меня за руку и сказал напоследок:

— Только знай, твой брат — он… Ему здорово досталось. Сам двоих положил. Так что крепись, малая.

Войдя в больницу, я стала спорить с женщиной в регистратуре. Меня никто не желал пропускать. А когда пришел какой-то врач, то он не верил, что мы брат и сестра. Я показывала паспорт, прописку, но фамилии разные, отчества разные. Он просто не верил, заставлял доказать родство. Хоть ты тресни.

— Я вас не пропущу! — не давал он прохода, хотя уже сказал, где Макс. — У меня нет никаких доказательств, что вы родственник!

— Да вы хоть дайте на него взглянуть!

— Нет! Он сотрудник МВД! — орал медик. — Позвоните его матери, отцу — кому-нибудь из родителей!

— Нет у него родителей, нет! Понятно?! У нас обоих нет ни матери, ни отца — у этого парня есть только я! Я одна!

Я просто оттолкнула мудака в халате и пошла без разрешения. Пока он побежал звонить в полицию и вызывать кого-то для защиты кадров.

Но я хотела только одного — увидеть брата. Хотела убедиться, что он жив. Что с ним все хорошо, все в порядке. Ведь ранения бывают разные, я знаю. Он не раз мне рассказывал, что у того и у того его знакомого были ранения. После таких вещей их даже повысили в звании, дали награды.

Только проку от этих медалек, если ты лежишь без чувств и…

— О господи… Макс…

Я вошла в палату и увидела его. С перебинтованной головой. В кислородной маске. Он был без сознания. Лежал на койке и не шевелился. Будто спит.

На мониторе были волны сердцебиения. По красным трубкам поступала кровь. Он был ранен, сильно ранен. Но я не видела, куда.

— Так вот вы где?! — ворвался врач. — Я же вам запретил сюда…

— Что с ним? — спрашивала я, а по щекам катились слезы. — Доктор, что с моим братом? Скажите, пожалуйста. Будьте человеком. Я его семья, больше никого у него нет. Пожалуйста.

— Да что ж ты будешь делать, — чертыхался он, снимая очки с натертой за ночь переносицы. — Какой бардак. Заходи-выходи. Ну просто день открытых дверей.

— Он будет жить? Куда его ранили?

— Ранений несколько. Три, если быть точным. Пациент получил повреждение кисти и бедра. Оба раза — навылет. Кости, артерии не задеты.

— А что с головой?

— Это просто ушиб. От падения. Ничего серьезного. Не ранение. Обычная гематома.

— А куда попала третья пуля? Вы сказали, что ранений три.

Врач отвел глаза и вздохнул. Он будто не хотел об этом говорить. Он понимал, что будет трудно.

— Пробита печень.

— О боже… — закрыла я рот руками. — Печень?

— Да.

— Это серьезно?

— Очень, — кивнул хирург. — Обширное повреждение. Боюсь, что нужна пересадка. Причем срочно. Если не выполнить трансплантацию в течение трех суток, он может погибнуть.

— Может погибнуть?

У меня дрожали руки. Ноги подкашивались — не могла стоять. Хотелось опереться о стену. Да хоть