– Ты требуешь слишком многого! – Голос Эша вдруг сталслишком суровым. Мэри-Линетт испуганно посмотрела на него. – Где мое сердце? Тыможешь найти его? Отдай мне его обратно! – потребовал он, и теперь она видела,что он уже не в состоянии сдерживаться. – Ты забрала его. Оно должно быть утебя. Или… может быть, ты потеряла его?

– Эш! Потерять твое сердце? Я потеряла все остальное,включая свою семью, вероятно. – И тут она отвернулась в сторону, непрошенныеслезы заструились из ее глаз. – Но я клянусь, я не теряла твое сердце… Тыникогда не отдавал его мне.

– Отдавал. Отдавал! А если нет, я отдаю его тебе сейчас. Ох,Мэри-Линетт, М’Лин, мое сердце… Забирай его, забирай навсегда. – Теперь егоглаза были золотыми и наполненными слезами.

– Это не то, для чего я попросила тебя вернуться. –Мэри-Линетт подняла лицо, глотая свои собственные слезы. Эш был ненамного вышеее, но он склонил к ней свое лицо, и на мгновение для них не стало никакогомира, никаких волнений, ничего, кроме их двоих.

Это было так прекрасно. Через минуту она остановилась инемного отстранилась, чтобы отдышаться.

«Я скучала по тебе».

«Я люблю тебя».

«Ты всегда заставляешь меня смеяться».

«Я люблю тебя».

«Я все время задавалась вопросом, увижу ли я тебякогда-нибудь снова. Это причиняло мне такую боль».

«Ох, Мэри-Линетт, я люблю тебя».

«Тебе хватает воображения только на краткие романтическиеответы?»

«Это потому, что я так долго ждал, чтобы сказать одну единственнуювещь».

Они тихо засмеялись, вновь касаясь губ друг друга.

– Как тебе удалось прибыть как раз вовремя? – спросилаМэри-Линетт наконец. – Знаешь, это ведь действительно было в самый последниймомент.

– Потому что, – шептали губы Эша прямо ей в ухо, – я всегдабуду там для тебя. Я знаю, как это звучит, но сегодня я был готов сделать все,что угодно, чтобы добраться до тебя: разломать бетонные стены, умолять,одалживать или красть; я сделал бы все, что угодно, чтобы убедиться, что ты вбезопасности.

– И это все? Только чтобы я была в безопасности? Даже безтебя?

Она дразнила его, но у этого поддразнивания был важныйподтекст.

Он отнесся к этому серьезно, без улыбки, возвращая ей еепристальный взгляд своими нефритово-зелеными глазами.

– Даже без меня. Это… только крошечная часть всего… Номысль, что тебе могли нанести вред, похитить, поймать в ловушку или причинитьболь… И я при этом не буду знать, как тебе помочь…

Мэри-Линетт снова приложила палец к его губам.

– Я действительно не имею понятия, что будет дальше, но яточно знаю, что мы окажемся перед этим вместе. – Она внезапно подняла свойкулак и ударила себя по ноге. – Я ведь могла все это время быть с тобой, а яотослала тебя!

Он помешал ей вновь ударить себя, кладя свою ладонь на ушибленноеместо.

– Это было самое лучшее, что ты могла сделать для меня, –произнес он, и его глаза говорили, что он действительно так думал. И вотМэри-Линетт знала, знала наверняка, что этот Эш отличался от того, которого онаотослала; его сердце изменилось, и она почувствовала, как что-то тает у неевнутри. Холодная, упрямая неприкосновенность, из-за которой девушка не принялаего, даже притом, что знала, что любит его, таяла, и она таяла вместе с нею.Она ощущала, как что-то теплое растекается по всему ее телу.

И затем, когда она посмотрела на него, она увидела, что ондержит кольцо.

Тебе необходим специальный знак, чтобы войти в Хармон, –проговорил он. – Но я также надеялся, что ты воспримешь это как символ.

Это был белый цветок, на каждом лепестке которого находилосьпо алмазу. И это была самая красивая вещь, которую она когда-либо видела.Алмазы были сделаны так, что выглядели как росинки. Расположенные на лепесткахбыли небольшими, а тот, что находился в центре, был поистине огромным.

«Эш, у меня нет ничего похожего для тебя. И вряд ли якогда-нибудь смогу иметь нечто подобное, чтобы дать это тебе».

«Можно подумать, это имеет значение! Просто скажи, чтовыйдешь за меня… и поцелуй».

«Да, я согласна! Я выйду! И… с тех пор, как я встретилатебя, я носила это. – Она вытащила и расстегнула цепочку, висящую на ее шее.Это было золотое мужское обручальное кольцо, очень простое, только ободок. –Это кольцо, которым мой отец обручился с моей матерью. Он купил моей мачехеКлодин другое, а это дал мне, чтобы я подарила его человеку, за которого решувыйти замуж.

«Капитаны морских суден могут женить людей. Мы можемпопросить Кортни, если это правило распространяется и на капитанов воздушныхкораблей».

«Давай сделаем это, Эш».

«Ангел мой».

Потом была относительная тишина, но он была важной.Последние сомнения и страхи уходили из сердца Мэри-Линетт, и она вновь таяла… вруках Эша.

– Ты не должна бояться поцеловать меня, – снова зашептал оней в ухо. – Никакой человеческой крови.

– Что? – зашептала она в ответ, находя этот вид разговоравесьма интригующим и… возбуждающим. – Даже донорской?

– Даже такой. – Она почувствовала, как его горячее дыхание опалилоее шею, а затем ощутила, как он прикусил мочку ее уха. – Даже такой, – повторион, как будто зная, что это сделает с ней… Смешно, ведь скорее всего так и было:Эш – эксперт в области женщин. У него огромный опыт. – Это как с алкоголем.Нужно полностью завязать. И у меня получилось.

«Ради тебя», – он сказал это, но она и так это знала. Оначувствовала, как ее глаза вновь наполняются слезами.

И тогда он поцеловал ее, сильно прижав к себе, ее слезызаструились к волосам.

«М’Линн! Я делаю тебе больно!»

«Ты же знаешь, что это не так», – думала Мэри-Линетт,чувствуя, как кружится голова. Он должен знать, что это не так. И даже болеетого, она была готова самовоспламениться от его прикосновений.

И тут зазвенел сигнал тревоги.

Поначалу Эш отнесся к этому легкомысленно.

– Прекратите! Мы не заказывали музыку, и вы, так или иначе,не имеете права… – сказал он и погрозил в воздухе кулаком, в то время какМэри-Линетт смеялась сквозь слезы.

Потом Эш стал это игнорировать, до тех пор, пока дверь изкабины не открылась и в каюту не вошла офицер Джорджия Дуглас, покрасневшая отсмущения. Она явно не предполагала, что когда-нибудь натолкнется на смеющегосяи плачущего Эша Редферна и его смеющуюся и плачущую духовную супругу.