– Правильно. Проблема в том, что такие, как он, не оставляютсвидетелей. Видела ты что-то или нет, разница для него небольшая. Он решитподстраховаться. – От этих слов меня, признаться, взяла оторопь. Что, еслиСергей прав?

– Черт, надеюсь, следователь... – начала я.

– Вряд ли, – с усмешкой перебил Сергей. – Дляментов ты не свидетель, раз ничего не видела и не слышала. Да и нет у нихвозможности охранять тебя круглые сутки. Если ты думаешь, что в своем Питереокажешься в безопасности, забудь об этом. Он и там тебя найдет.

– Умеешь ты утешить, – покачала я головой.

– Ну, так что?

Очень хотелось послать его к черту. Открывшиеся перспективыменя откровенно пугали. А чувство было такое, будто Сергей умело расставилловушку и я в нее угодила. Но было и еще кое-что. Вика моя подруга, и я еелюбила. И дело вовсе не в Сергее с его ловушками, дело в том, что, если я могупомочь найти убийцу, я должна это сделать. Ради Вики должна. В общем, моипредставления о настоящей дружбе сыграли со мной злую шутку. Я не моглаотказаться, хоть и считала затею Сергея опасной глупостью. Можно послать парняк черту и бежать в прокуратуру, обливаясь слезами, просить защиты, вот толькокак я буду чувствовать себя после этого? Я и без долгих размышлений знаю как:скверно.

– Давай дождемся возвращения Князева, – вяло вымолвилая. – Дадим следствию шанс выполнить свою работу.

– Я не собираюсь им мешать, наоборот, хочу помочь. Можешь неотвечать сразу. Подумай.

– Да чего тут думать, – разозлилась я. – Ты всетак доходчиво объяснил, теперь хоть думай, хоть нет... Что я должна делать?

– Ничего, – ответил Сергей и вдруг улыбнулся, эта егоулыбка вызвала у меня приступ бешенства, я едва сдержалась, чтобы не сказатьчто-нибудь резкое, оскорбительное. – Просто будь внимательна. Киллервполне может появиться в твоем окружении.

– Буду ждать с нетерпением, – съязвила я. – Как тысобираешься осуществить свой план? Я насчет предполагаемых слухов, которыедолжны достичь его ушей.

– Слухи это слухи. Один человек сказал, другой передал...

– А если менты узнают?

– Ты скажешь, что понятия ни о чем не имеешь.

– Гениально. Вижу, ты все продумал, – усмехнуласья. – Если все прочие идеи такие же, не сомневаюсь, что мы его поймаем.

– Я не успокоюсь, пока не увижу его с Князевым зарешеткой, – только что не по слогам повторил Сергей.

– Аминь, – кивнула я.

После этого разговора меня трясло, как в ознобе, правда,недолго. Странное дело, вернувшись домой, я быстро успокоилась и почувствоваласебя не в пример лучше, чем до встречи с Сергеем. У меня появилась цель. Теперья не просто пялилась в окно, бродила по комнате, оглядывалась с недоумением,как будто пытаясь понять, как меня сюда занесло? Во всем появился некий смысл,я не просто пялюсь и брожу, я готовлюсь. Я могла бы погибнуть в ту ночь, ноосталась жива. Теперь в этом тоже был смысл, если угодно, предназначение.Правда, о нем мне возвестил не трубный глас, а Серега, почти свихнувшийся отгоря. Однако кое-какие остатки инстинкта самосохранения давали о себе знать, ия, вздыхая, думала: возможно, убийцу и без нас найдут, и сильно рисковать непридется. И делать ничего особенного тоже не надо, буду жить, как жила до сихпор. Никакого геройства. Просто живу и внимательно смотрю по сторонам.

Через неделю мы впервые после похорон встретились всевместе: я, Настя, Толик и Кеша. Не хватало только Вики, и пустующее место застолом приковывало взгляд, вызывало щемящую тоску и одновременно страннуюнеловкость. Мы приехали с Настей, Толик уже ждал нас в кафе, с сосредоточеннойфизиономией вертел в руках мобильный. Но, увидев нас, широко улыбнулся, вскочили по привычке раскрыл объятия.

– Какие красивые, – засмеялся он, целуя нас по очереди.Стало ясно: он изо всех сил пытается вести себя так, словно ничего неслучилось. Я не знала, как к этому отнестись. Конечно, можно делать вид, чтоВики нет с нами потому, что она уехала со своим мужем в свадебное путешествие.Но это казалось мне дурацким притворством. С таким же успехом можно делать вид,что ее никогда не было в нашей жизни. Впрочем, вряд ли Толик предложил быподобное, мы все слишком ее любили. Его попытка вернуть нашу жизнь в ее прежнеерусло, в общем-то, была мне понятна. Здравого смысла хватало, чтобы уяснить:затяжная депрессия ничего хорошего не несет. И мы с Настей, переглянувшись,включились в игру. Настя преувеличенно громко смеялась, и я от нее не отставала.

Через пять минут в кафе появился Кешка. В отличие от другихчленов нашей команды, с ним у меня отношения не складывались. В детстве онказался мне слишком занудливым (у него была страсть что-то подолгу объяснять,причем предмет объяснений был интересен ему, а вовсе не окружающим), в юностиабсолютно не привлекательным (он был длинным худым подростком с рекорднымколичеством прыщей на физиономии и вечно красными веками: то ли конъюнктивит,то ли аллергия), потом начал вызывать раздражение своим упорным стремлениемустроиться за счет других. Гением я его не считала, хотя иногда и соглашалась стем, что не права, особенно если Толик вставал на защиту друга. Я думаю, самТолик упорно цеплялся за эту дружбу, желая продлить наше детство. Возможно, этожелание ребяческое, но опять же понятное. Когда-то давно мы были соседями подаче. Обычный дачный поселок, каких в России тысячи. В нашем получили участкисотрудники НИИ, и мой отец в их числе. Прямые улочки, деревянные дома, рядомлес и речка, где летом мы проводили большую часть времени. Мальчишки былистарше на семь лет и вряд ли обратили бы на нас внимание, не будь у меня двухбратьев, которым вменили в обязанность за мной приглядывать, а я тянула засобой хвост из двух соседских девчонок, так что компания вышла большой ишумной.