отряду, – говорит Ева, не отрывая взгляда от потолка.

– Кому? Мне? Не знаю, наверное, присоединюсь. Я никогда не участвовала в крупных сражениях.

– Я не тебя спрашивала. Просто размышляла вслух.

– Ты можешь говорить шепотом? – Мари поднимается с места.

– Я говорю шепотом… – шепчет Ева.

– Да, но громко.

– Как можно громко говорить шепотом?

– Вот именно так, как ты.

Ева прикладывает руку ко лбу, закрывает глаза.

– А меня ты не спросишь, присоединяюсь я к твоему отряду или нет? – спрашивает Мари.

Ева вздыхает:

– А тебе нужно для этого специальное приглашение?

– Конечно, Ева! Я же не абы какой солдат. Ты бы видела, как я сражаюсь! Прямо зажигаю!

– Значит, я приглашаю тебя в свой отряд.

– Я же не оставлю тебя, Марата и свою психованную сестру одних. Могу я кое-что спросить?

– Спрашивай.

– Который час?

Ева встает с кровати, берет ключ со стола.

– Ты невозможна, Мари. Я буду ждать тебя в машине у гаража. Придешь через пять минут.

– А почему мы идем не вместе? Ты решила слинять?

– Обещаю, что не слиняю.

– Подумаешь, я тоже Бабушке пообещала, что не пойду к прорицателю.

– Я свое слово держу.

Ева выпрыгивает из окна. На секунду каменеет от боли, потом выпрямляет спину.

– Но почему ты собираешься вести мою машину? – не унимается Мари.

– Ты под воздействием сомнительных травок, – отвечает Ева и убегает.

За гаражом есть узкая тропинка. Ева оглядывается по сторонам, выводит машину за ворота. Машина похожа на танк, только не стреляет. Хотя кто ее знает.

– Лом и мой брат тебя увидели? – спрашивает Мари, плюхаясь на сиденье.

– Увидели. Сказала, что едем на кладбище, что на рассвете вернемся. Глянь: они стоят там вдалеке и смотрят на нас. Бабушка обычно принимает снотворное, если бы не приняла – стояла бы сейчас перед машиной, расставив ноги и подбоченившись.

– Да уж, представляю… – вздыхает Мари и добавляет: – Ничего, в такой позе она будет ждать нас по возвращении.

Ева вертит связку ключей, и гигантская машина движется, выравнивая небольшие холмики колесами.

Самое большое кладбище находится за чертой города. За пределами кладбища есть особый участок, где хоронят людей, у которых нет родных. Их имена и фамилии написаны белой краской на тоненьких жестянках, на некоторых табличках вообще ничего не написано. У этой части кладбища есть свое название: Детдом.

Мари показывает дорогу и время от времени восторженно хлопает. Мелкая мошкара бьется о лобовое стекло.

– Знаешь, Ева, я всегда прошу прощения у мелкой живности, когда наношу ей вред, а вот у людей прощения не прошу.

Ева понимает, что не нужно было говорить Мари про чай.

– Мари, научись любить людей. В действительности они не так уж плохи. Наверное, ты бы хотела родиться богом. Или чувствуешь себя богом.

– Наверное. Разве мы не боги? Или хотя бы божественные сущности.

– Мы обычные люди, Мари. Таких, как мы, много.

– Не говори так. Ты меня огорчаешь. Я другая, я счастлива. Я счастлива, как мошки. Вот и все.

По сути, Бабушка хотела вызвать у нее иллюзию счастья. На короткий миг Еве даже становится любопытно: выпей она чай, продолжила бы думать о войне или нет? «Не попробуешь – не узнаешь», – говорит она самой себе и тормозит. Фары освещают большой участок Детдома.

– Здесь есть сторож? – спрашивает Ева.

– Нет, о чем ты? Кому нужен Детдом, кроме нас с тобой? Слушай, а ты цветы не привезла?

– Ага, конечно, привезла, вот прямо сейчас собрала, высунув руку из окна машины, разве ты не заметила? – Ева в упор смотрит на Мари.

– Ладно, ладно. Здесь растут красивые маки, пойду принесу несколько штук.

Мари провожает Еву до могилы и исчезает. Она прекрасно понимает, что Ева хочет остаться одна.

Ева подходит к покосившемуся указателю. Пытается поправить. Не получается. Колени подгибаются. Она, задыхаясь, опирается на могильный холмик. Гладит землю. Могилу Артура украшают несколько высохших цветов. Наверное, кроме Мари, сюда никто не приходил.

– Здравствуй, сердце мое. Я пришла, – говорит Ева, и фиолетовые слезы текут из ее глаз.

Боль в глубине сердца только усиливается. Запачканными в земле руками Ева хватается за грудную клетку, словно хочет вырвать боль из себя.

– Почему, ну почему ты пришел во время боя? Я же тебе запретила. Я же тебя просила. Тебя не должно было там быть, глупый, глупый мальчишка!

Мари издали смотрит на Еву. В свете фар она видит согнувшееся, уменьшившееся тело, но не чувствует боли. Нет, она улыбается и собирает цветы. Решает запеть, уходит в глубь кладбища – подальше от глаз и ушей Евы.

Для этого страшного места Мари слишком счастлива.

«Какой хороший чай», – думает она. Цвета стали ярче, звезды крупнее. Она поет и проходит мимо табличек с именами, и у каждой из них оставляет по маку, потом присаживается под каким-то высохшим деревом и глядит на луну. Представляет, что Дэв сидит рядом и молча смотрит ей в глаза.

Она видела Дэва лишь однажды, на дне рождения однокурсницы. Мари тогда красила волосы в зеленый – для образа русалки. Помнит, что Дэв сидел на диване и потягивал пиво. Он ни с кем не общался, но многие пытались с ним заговорить – и парни, и девушки.

– Ты любишь море? – спросила его Мари, присаживаясь рядом.

Дэв встретился с ней взглядом и кивнул. Она сразу влюбилась в эти медовые глаза. Через несколько минут Дэв испарился, и Мари скучала весь вечер, постоянно высматривая его.

Телефон звякает, и Мари отвлекается от воспоминаний.

Дэв ответил: «Рад, что ты в лесу».

– А-а-а… – стонет Мари и в обнимку с телефоном ложится на холодную землю.

Чуть позже она встает и пытается понять, как долго она здесь лежала. Нужно вернуться к Еве. Фары слепят ей глаза. Поднялась ужасная пыль. Ветра нет. Ева включила мотор? Откуда столько пыли? Мари подходит к могиле Артура. За песчаными холмиками глубокая яма. Ева стоит в ней. Мари направляет в яму свет мобильника. На грязном, пыльном лице Евы улыбка.

– Его здесь нет, Артур не здесь. Маки не нужны. – Она смеется.

– Ева, ты меня пугаешь. Давай руку, выбирайся оттуда.

Машина движется, оставляя позади большую яму Детдома, желтые клубы пыли.

– Откуда у тебя лопата? Тебе для этого понадобилось пять минут, чтобы я не видела, что ты берешь из гаража? Поэтому ты не хотела, чтобы Бабушка ехала с нами? Ева, ты сумасшедшая! Но как же так, где Артур?

– Не знаю, нужно его найти.

Теперь громко смеется Мари.

– Что случилось? – спрашивает Ева, тоже со смехом.

– Посмотри