на себя, Ева, ты как зомби, будто сама – выбравшаяся из-под земли покойница.

– Да, очень смешно. Я ждала, что ты скажешь что-нибудь интересное. Похоже, снадобья не улучшают качество юмора. Ладно, скажи, где живет этот прорицатель.

У кромки леса дорога раздваивается. Вторая дорога, по которой Ева никогда не ездила, узкая и грязная.

– Ты уже бывала здесь, Мари?

– Нет, но изучила это место по карте. Один знакомый рассказал мне о прорицателе. Какой чудесный день, даже не верится.

Мари, быстро моргая, глядит в автомобильное зеркальце и подкрашивает губы. В конце дороги стоит маленький дом с полуразвалившейся крышей. Перед ним колодец.

От звука машины в домике зажигается свет. Дверь открывается.

Свет падает прямо на лицо Бабкена. Он стоит с охотничьим ружьем наперевес, в грязном халате.

Высокий старик с длинными седыми волосами.

– Я его представляла именно таким, – говорит Ева.

Мари выходит из машины:

– Эй, здравствуйте. Мы приехали к прорицателю Бабкену. Ой, это вы? Я заплачу, хорошо заплачу.

Она вынимает деньги из золотистой сумочки и размахивает ими в воздухе.

– Извините за неожиданный визит, но у нас есть важные неотложные вопросы.

Непонятно почему Мари говорит тоненьким голосом, и Ева удивляется ее непосредственности и таланту перевоплощения. Птичье чириканье сменилось мышиным фальцетом. Ведет себя как туристка. Просто поразительно, что Мари умеет драться, да еще и пилой.

Бабкен, ворча под нос, приглашает ее войти.

Ева решает подождать в машине и только немного спустя, когда Мари входит в дом, думает, что не стоит оставлять ее одну. Может произойти все что угодно. Бабушкин чай тому свидетель.

Ева входит в дом. Красный коридор, с потолка которого свисают маленькие красные лампочки. Внутри невыносимая вонь. Большой холодильник громыхает, словно вертолет. Повсюду расставлены ведра, куда капает грязная вода с потолка. Кухня тесная. Оттуда доносится беседа Мари и прорицателя.

– Да, не беспокойтесь, это моя подруга. А теперь, как говорится, перейдем к моим баранам. Я хочу узнать о чувствах вот этого парня.

Вероятно, Мари показывает фотографию Дэва в телефоне. Ева изучает кухню. На столе остатки рыбы. Просевший пол покрашен в зеленый цвет. Под стеной выстроились банки, наполненные кусками мяса. «Надеюсь, не человечиной», – думает Ева.

– Хм, – бормочет Бабкен, – красивый парень… Но ты красивее. Положи руки на стеклянный шар и закрой глаза, красавица. Вот так. А теперь скажи, что ты видишь?

– Вижу лицо Дэва. Смотрит на меня и улыбается.

Ева ухмыляется, потом вздыхает и решает краем глаза изучить прорицателя и обстановку. Комната неприбранная и пыльная. Со стен свисают полотнища разных размеров и цветов. Прорицатель и Мари сидят за круглым накренившимся столом. Откуда-то издалека доносится какой-то звук, Ева напрягает слух. Может, ей кажется?

– Что он чувствует ко мне, прорицатель Бабкен? – спрашивает Мари с закрытыми глазами.

– Скоро он в тебя влюбится. Но может ли он любить тебя так, как ты хочешь?

– Ха-ха-ха! Как можно меня не любить, прорицатель Бабкен?

– Да-а-а, коне-е-ечно… – Он кладет свои руки на стеклянный шар поверх рук Мари. – Тебя невозможно не любить. Ты действительно красавица. В моей жизни была красавица, похожая на тебя.

Ева смотрит Бабкену в лицо, и ее знобит от смертельного холода.

Мари открывает глаза:

– Ой, расскажите о вашей любви, я послушаю.

– Любви? – Бабкен смеется и заходится в кашле.

Ева смотрит на часы. Время еще есть, но для нее все это невыносимо. Что-то здесь не так. Нужно быстро уходить отсюда, пока дело не зашло слишком далеко.

– Мари! – зовет Ева, стоя в дверях комнаты. – Может, пойдем? Ты получила ответы на свои вопросы.

– Проходи, деточка, дай я тебе тоже погадаю, – говорит Бабкен хриплым голосом и кашляет.

– Не хочу. Я не верю таким, как ты.

– Ева, пожалуйста, только не сейчас. Веди себя прилично.

Ева думает, что Бабкен сейчас покажет свое истинное лицо.

Ее слова ему явно не нравятся:

– Я слышу твой голос. Ты многое потеряла. Но ты сама виновата. Ты архитектор собственных поражений. Покажи свое лицо, деточка!

Ева проходит вперед и смотрит прямо в глаза прорицателю.

– Ну и грязная же ты!

Бабкен смеется сквозь кашель и мерит Еву взглядом с ног до головы.

На ее пыльном лице следы от слез прочертили свою карту. Она смотрит на герб Герберов на руке старика.

– Хочешь знать, что тебя ждет? – злобно спрашивает прорицатель, вытирая рот.

Ева приближается к нему:

– А ты хочешь узнать, что ждет тебя?

Кивком она дает Мари понять, что пора двигаться.

Бабкен разъярен, он багровеет от гнева. Голова трясется, изо рта идет пена.

– Ты что, думаешь, я не знаю, кто ты, проигравшая, малодушная потаскуха?! – Бабкен плюет на пол. – Из-за тебя погибли люди. Их жизнь для тебя и гроша ломаного не стоит, тьфу!

Ева поворачивается и медленно идет к выходу. Мари встает со стула и смущенно кладет купюры на стол.

– Я тебе вот что скажу, – не унимается прорицатель. – Ты умрешь. Вот что тебя ждет. Вот что написано у тебя на лбу. Ты думаешь, ты мужик? Думаешь, против тебя приема нет? Да тебя раздавят, как мошку. Не знаю, как ты выжила. Наверное, Бабушка над этим поработала. Неплохо, неплохо.

Ева не оборачивается. Бабкен смеется и кашляет.

– Имел я таких, как ты. Как и твою Бабушку. Ах, как же она меня умоляла, чтобы я ее отпустил!

Прорицатель вытаскивает из-под ног охотничье ружье.

Коса Евы молниеносно рушит стену и обвивается вокруг шеи Бабкена. Над косой поднимается пыль и зависает в воздухе. Ружье стреляет в потолок и падает.

– Скажи хотя бы слово, и я тебя не убью. – Ева наклоняется и одним глазом смотрит на задыхающегося старика.

– …е-е… с-с-с… х-х… – хрипит он.

Мари вскакивает на стол и разбивает голову Бабкена стеклянным шаром.

Кровь, смешанная с крошевом костей, брызжет на развешанные на стенах полотна. Несколько секунд Ева и Мари неподвижны, каждая застыла на своем месте. Потом они переглядываются. Мари улыбается. Все ее лицо в крапинках крови.

– Ему ведь не нужно было заканчивать предложение, правда? Я ведь правильно поняла твой взгляд?

– Нет, Мари. Неправильно.

Ева говорит, что нужно осмотреть дом. Ведущие вниз ступеньки нещадно скрипят. Снизу слышны голоса. Закрытая дверь.

Мари возвращается, снимает связку ключей с пояса старика, фотографирует его размозженную голову на телефон и улыбается. Потом посылает снимок Дэву: «Это сделала я».

За закрытой дверью – маленькая клеть, там сидит женщина, посаженная на цепь, как собака. Так вот откуда шли звуки. Ее руки тоже закованы и связаны.

– Мари, освободи женщину. Я подожду у машины.

Ева швыряет труп прорицателя в