– А ведь я уже видел такое, – сказал он.

– Точно! – кивнул Лиск. – Потому и прошу для исследований не только целого, но и живого воина веры.

Рата ахнула чуть раньше Болана. Но Болан подумал иначе:

– Чемпион Хаоса!

– Точно, Валан! – кивнул Лиск. – Но почти. Его тело – изменено. Методики настолько секретны, что изменённые самоуничтожаются после гибели мозга. Так, давай я вот так выведу, а то наш друг как дитё – без картинок не воспринимает.

Болан бы обиделся, но на этих обижаться – что об стену лбом биться. Себе хуже.

– Все ткани тела невероятно усложнены. Кости – будто и не человеческие. Смотри, какая структура костных тканей! Это прочнее брони линкора! Как и – изменённые у отступников. Но смотри дальше – этого нет у Хаоса. Вот этой армирующей сети из неизвестного вещества! Кости в эту сетку просто заключены. Но и прочие ткани, как паутиной, оплетены этим веществом.

– Это нейросеть, – вздохнул Верж. – Не смотри так! Сам узнал случайно! Это нейросеть неизвестного происхождения. Потому это не чемпион Хаоса. У тех обычные нейроинтерфейсы. Это паладин. У императора очень ограниченное было количество зародышей такой… сети. Да и не нейросеть это. Что-то другое. Не могу сказать, откуда знаю. Ни к чему. Воспроизвести невозможно. Даже у самого императора больше не осталось. В Содружестве…

Верж закрыл глаза, молчал долго, целую минуту, открыв глаза – покрутил головой:

– Все на месте. Никто не пропал.

Видя удивление Лиска, что считал свой постановщик помех непреодолимым, Верж покачал головой:

– Утреннюю сводку вспоминал. Никто из них не пропал. Все на местах.

– Так это технология древних предтеч? – спросил Лиск.

– А как император стал тем, кто он есть? – вопросом на вопрос ответил Верж. – Так что этот – из его людей. Больше неоткуда. По крайней мере тело. Только мы не знаем, сколько их, где они? И какие у них были потери. Империя всегда была закрытым обществом, особенно госаппарат, а после Раскола так вообще муть сплошная. Что там у них происходит – непонятно. Кто за этого Основателя, а кто – уже нет? А главное, мы не знаем, как это оказалось тут. И, мэтр, я бы очень не хотел, чтобы это выплыло. Только флота хранителей под Стирой и не хватало!

Лиск и сам это понимал, но:

– Ты понимаешь, какие перспективы даёт исследование этого… этого?! А как его называть?

Болан встал, принял из рук Раты дурманяще пахнущий стакан.

– Этот, второй, с самоназванием – Вад Дим, называл паладина…

– Эй! – Верж одёрнул Болана.

– Да, помню, – кивнул Болан, – он его называл Бол Ван.

– Почему? – спросил Лиск, кивая Рате, ласково смотря на её обнажённые формы.

– Ты яйцеголовый, – ответил Болан, – вот и узнай, почему. И на каком языке они говорят? Мне показалось, что этот… Бол Ван понимает этого… Вад Дима. А вот я – не понимаю. Ты можешь их научить нашему языку? Не нам же учить язык этого… дикого, плоскотника? А Бол Ван вообще не говорит.

– Вот и перешли к сути дела, – кивнул Лиск, поворачиваясь к Вержу, – оставишь их?

– А что ты будешь с ними делать? – спросил капитан, погладив Рату, что «втекла» ему под руку, а теперь – выгибалась под его рукой, как кошка.

– Ну, исследовать, само собой. Назову их – образцы помойный № 1 и помойный № 2. Данные исследований – без привязки к объектам, как при «серых» подопытных.

– Всё же ты упорствуешь, – вздохнул Верж.

– А как ты хотел? У нас тут нашёлся объект из этого же вещества, что и паутина сети – не сети этого, как ты сказал? Бол Вана? Свойства – совпадают. Абсолютно инертный объект. И одновременно и невероятно твёрдый, и невероятно прочный. И – разом – пустой, как вакуум. Как нет его. И так же – не сканируем никаким излучением. Только открытый глаз человеческий видит, да и то не каждый, и как мерцание. Вот и у этого… Бол Вана всё тело пронизано такой невесомой, невидимой, неощутимой, но – неразрушимой паутиной. А какие у этого вещества свойства, а? Неужели не интересно?

Лиск усмехнулся, сворачивая все выкладки левой рукой.

– Как видишь, – сказал он, – я тоже открываю не только служебную, но и корпоративную тайну. У меня нет фамильных тайн. Так будет честно.

– У вас, тут? – удивился Верж. – Такой объект? С таким проходным двором?

– Да ты что?! – замахал руками Лиск, чудом и собственной ловкостью избегая пролития напитка. – Нет, конечно. В другом центре. Я не то что не знаю его местоположения, а даже номера центра. И это я – второй в этом центре! Да и первый не знает. Я бы тоже знал. Я этот объект своими руками поднял из раскопа с праха неведомого создания. А где он теперь – даже не догадываюсь. И прах ничего не дал, кроме анализа микроэлементов и возраста смерти – шесть тысяч лет назад.

Лиску было очень приятно рассказывать об этом, а остальным – интересно было прикоснуться к тайнам вечности и неведомых предтеч, но Лиск спохватился, оборвал сам себя. Дружба дружбой, работа работой, но уровень допуска придуман не просто так. А если бы в Верже и его людях была хоть тень сомнения у руководства Лиска, они бы уже давно исчезли без следа в биореакторах центра. Но излишняя информированность чревата.

– Подведёшь нас всех под неприятности, – вздохнул Верж, – но тебе виднее – оставляй, исследуй.

А потом, усмехнувшись, спросил:

– А если не соглашусь – не выйду отсюда?

– Выйдешь. А Рата – останется. А то твой бот утонет. Тебе замену найдут. А мне без Раты будет тяжело.

И все рассмеялись, как над очень смешной шуткой. И каждый понял из этого разговора своё.

Например, Болан не только услышал подтверждение своим мыслям, но и понял, что бот того техника совсем не случайно разбился так, что искины были испорчены. И что это решение было принято на таких уровнях, что даже Верж ни сном, ни духом. А то, что его жизнь – игрушка в руках высоких начальников, Болан уже давно привык.

Рата лишь усмехнулась мысленно. Она отомстит за хозяина! Так отомстит, что всё Содружество стошнит!

Ну, а что подумал Верж, неизвестно, он слишком хорошо это скрыл.

– Ладно, – кивнул Верж, – с твоими начальниками тягаться мне не с руки. Но у меня на этих двух свои планы. И ты мне должен.

– Друг мой, – воскликнул Лиск, раскрывая руки, как для объятий, – всё, что у меня есть! Ничего для тебя не пожалею! Ты мне ближе брата родного!

– А что именно «не пожалеешь»? – спросил Верж, переводя щекотливый разговор в деловое русло.

– Новая нейросеть крайнего поколения, что буквально только что успешно прошла испытание. Я тебе за неё ещё и должен. Этих двоих Ван Бол так приголубил?

– Он самый, Бол Ван, – ответил Верж.

– Десять прототипов сетей могу легко вывести из-под отчётности. Не сразу, но всё же! Тебе же не все сразу нужны? Сколько сейчас? Три?