Тот человек, который спасал Альвета, отравленного царвелем, действовал по собственной воле.

Должно быть, я снова произнесла свои мысли вслух, потому что Верс глухо уронил:

— Но тебе я причинил боль потому, что хотел. Поначалу. То есть, мне казалось, что я этого хочу. В тальмерской тюрьме, когда я тебя увидел, потерянную, напуганную, подумал: ты заслужила. Вы обе заслужили, но пусть ответишь хотя бы ты. До Клариссы очередь дойдет, рано или поздно. А ты не видела за собой вины и тем лишь распаляла мой гнев.

Я покачала головой: не хотела слышать того, что еще он собирается сказать. Мне достаточно оказалось разговора с Альветом, чтобы представить, насколько Верс не был способен управлять своими чувствами.

— Ты сказал, что я не должна тебя прощать.

— Но это не значит, что я не могу просить… Если скажешь уехать и больше не показываться тебе на глаза — я так и сделаю. Захочешь выйти замуж — ты свободна, метки больше нет.

Глаза его горели золотом. Верс говорил негромко, но уверенно. Я сразу поверила — он не нарушит слова, которое дал Альвету и собирается дать мне.

— Но ести можешь простить… позволь остаться рядом с тобой, не прогоняй. Я хочу быть уверен, что ты в безопасности. Что ты…

Он замолчал, сдерживая себя. Мне кажется, я молчала вечность. Верс ждал, потом, решившись, поднялся. Ступени жалобно скрипнули.

— Знаешь, — проговорила я. — Альвет сказал: ему достаточно было увидеть обручальную метку, чтобы поверить. Ты не дал мне ни единого намека…

— Думал, ты все знаешь. Мне казалось, ты издеваешься надо мной. Пытаешься выиграть время, надеешься договориться с Клариссой. Все ждал, когда ты начнешь просить о помощи… или предложишь условия. Ты могла сама показать Алю метку, если бы искала его защиты. Любое твое действие казалось продуманным… Но сомнения накапливались. Я уверился в том, что ты говоришь правду в ту ночь, когда ты была в моем доме… А ты еще задавала вопросы, угрозы тебя пугали, но ты не останавливалась. Хоть я предупреждал тебя об опасности…

— Я никак не могла тебя понять. Ты предупреждал об опасности, помогал — и тут же напоминал о своей ненависти. Твоя злость расходилась с делами. Поначалу мне вообще казалось, что кроме злости ничего и нет. А потом увидела тебя в доме Мартины, и в Мальворе, и во дворце. Словно в одном человеке — две души. Если бы все случилось по-другому…

— Альвету пришлось бы проверить свою догадку. Метка — слишком невероятное свидетельство. Он бы попытался для начала проверить твои слова, чтобы исключить ложь. А сеть Клариссы действовала, она бы все узнала тут же — и не выпустила из дворца. Если бы ты попылась рассказать кому-то, кроме Альвета — убила бы в тот же миг. Не тебя. Но тебе бы хватило. Это просто случайность, что все закончилось так. У Клариссы должно было получиться…

— Нет! — возразила я. — Альвет не слепец, он действительно искал обман. Ему всего лишь требовалась подсказка. Его не могли остановить угрозы или уговоры. Если бы тебя не было рядом, разве стал бы он таким?

Я все еще сидела, а Верс стоял передо мной и разглядывал с каким-то задумчивым выражением. Мне пришло в голову, что сейчас он должен сказать…

— Жалеешь меня?

Ну вот, чего-то такого я и ждала.

— Я не обязана тебя прощать, значит, и жалеть не должна… Ответь мне на вопрос.

Верс выгнул бровь, дожидаясь продолжения.

Я тоже поднялась, хотелось посмотреть на него сверху вниз. Стоя на крыльце, мне удалось это сделать.

— Ты по-прежнему зол на меня?

Лицо Верса потемнело.

— Нет.

Мы смотрели друг на друга.

— Боишься меня? — с трудом спросил Верс.

— Нет, — ответила я.

И снова — тишина.

Потом, наконец, мой вопрос:

— Если не злишься, зачем собираешься к городскому магу?

— Он не успокоится.

И ведь не поспоришь… если уж расстарался на «пугало». Да может, и не городской маг это вовсе. Откуда у Верса такая убежденность?

— Хорошо, пойдем к нему вместе, — решила я.

Плантаго замер. В глазах его впервые появилось что-то кроме безнадежности и упрямства. Такой взгляд я видела у него редко.

— А потом? — спросил Верс.

— Потом? — я задумалась. — Придется починить крыльцо.

Конец