Маска с тихим хлопком и дымком превратилась в маску Наполеона.

— Небольшая хитрость, — улыбнулся он. — Две в одной.

— Они же не испортились? — настороженно спросил я.

— Не испортились, можешь не переживать, — махнул он рукой. — Давай мне Октавиана и Ахилла.

Сначала я проверил образ Наполеона. Ощущения те же, всё то же самое. Снял и выгнул маску, после чего она стала маской Тесея. Надевание её проявилось всё тем же ощущением безграничности собственных сил — всё работает, как и прежде. Передаю Персу маски Ахилла и Октавиана.

— Да, это немного не то, что ты ждал от бога разрушения, — сказал Перс, прижимая маски друг к другу. — Но это гораздо удобнее, чем носить на поясе сразу четыре маски, не думаешь?

— Пожалуй, — ответил я.

— Убей ещё пару десяток вырожденных во имя моё и я одарю тебя гораздо щедрее, — пообещал Перс. — На этом я вас покину, у меня есть дела в Элладе.

— Не трать свои силы напрасно, — посоветовала ему Бия. — Я уже давно перестала пробовать достучаться до своего старого главного алтаря. Он существует, но молчит — слишком много времени прошло. Довольствуйся тем, что имеешь.

— Сказала богиня, олицетворяющая насилие, — усмехнулся Перс и пошёл в сторону суда мёртвых. — Привет, Цербер! Всё ещё переживаешь период Адель?

Бия подошла ко мне и положила свою здоровенную руку мне на плечо.

— Сейчас важнее всего продолжать жертвовать, — произнесла она. — От этого зависит будущее этого мира. Сильнее мы — сильнее ты. Ступай и не позволяй себе отдыхать слишком долго — время для отдыха придёт потом.

/12 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Коммуна/

— Питер-Питер-Питер… — произнесла Шув, когда мы шли мимо Смоленского кладбища.

Сейчас, почему-то, вспомнилось: как-то я смотрел карту с возрастом петербургских зданий. Оранжевым отмечались здания восемнадцатого-девятнадцатого века, зелёным здания советского периода, а синим здания после 1991. И если судить по количеству зелени на этой карте, то этот город больше Ленинград, нежели Петербург…

До сих пор не могу привыкнуть к мысли, что на Васильевском острове больше нет праздношатающихся зомби. Их ещё много в закрытых помещениях, в подвалах и в высотках, всех так быстро не перебить, но вот на улицах сейчас безопасно. Можно вот так ходить, потягивать сигаретку и думать о чём-то, помимо насущного выживания.

— Когда идём убивать и грабить чертей? — спросила вдруг Шув.

— Завтра, — ответил я.

На пересечении Беринга и Малого проспекта была какая-то суета. Несколько десятков людей крутились вокруг чего-то слегка дымящего.

Мы подошли поближе и увидели некий ударный вертолёт обрушившийся на улицу Беринга и проехавший на брюхе ещё метров сорок. Удар был настолько мощным, что экипаж его не пережил и сейчас лежал в чёрных мешках, недалеко от вертолёта.

Видимо, очередной пришелец из иного мира, ведь я точно знаю, что вертолёты у нас больше просто так не летают. Уже третий месяц аэродромная инфраструктура успешно гниёт без человеческого ухода, а все вертолёты, которые теоретически могли улететь, давно уже улетели.

— Попаданец? — спросил я у ближайшего ополченца, стоящего в не нужном здесь оцеплении.

— Ага, — ответил он, а потом узнал меня. — А! Верещагин!

— Он самый, — кивнул я.

— Ну, короче, возник этот вертолёт прямо в небе, сразу горящий, — ополченец решил рассказать подробности. — Сразу отправили группу быстрого реагирования, но спасать тут уже было некого.

— А кто такие хоть? — спросил я.

— НАТО, — ответил ополченец. — Вот этот, справа лежит, по документам Роуди какой-то, явный америкос, а второй по фамилии Готберн — немец, значит. При них личное оружие, ГБР вытащила вместе с телами, за что получила коллективно по каскам, от прибывшего командования. Ну, потом пришли сапёры и всё посмотрели — взрывчатки на вертолёте нет, всё отстреляли, только пулемёт остался.

По форме обломков вертолёта не понять, что за модель. Я наши вертолёты быстро узнаю — этот точно не наш.

— Товарищ Верещагин, — подошёл какой-то лейтенант РККА. — Вас ищет майор Краснодубов.

— Знаю уже, — ответил я. — Он мне звонил.

Мы с Шув пропадали сутки, в царстве мёртвых сеть не ловит, поэтому люди забеспокоились. Бабушка позвонила сразу же, как я оказался в сети. Беспокоится, после того случая в Петропавловской крепости…

— Ладно, пойдём, — позвал я Шув, задумчиво смотревшую на вертолёт.

Здание слева, спортивный комплекс, разбирали строители — спортом у нас почти никто не занимается, поэтому было решено, что ценные бетонные панели лучше демонтировать и использовать на стройке стены. Мы сами, постепенно, поедаем остатки былой цивилизации, как оно и должно быть при Апокалипсисе.

— Как там мой ролик? — спросил я у Шув, чтобы нарушить слегка угнетающее меня молчание.

— За сегодня точно допилю, — ответила она. — Всего будет минуты три — большей частью ты катался по земле, поэтому ничего не разобрать. Зато последний отрезок вышел на загляденье. Даже немножко жалко Лёню…

— Эх, — вздохнул я с сожалением. — Жаль, что нечем было законсервировать его голову. Так бы чучело сделал и над телевизором повесил…

Примечания:

1 — Власть — древние греки делили власть на два типа: «архос» и «кратос». Слышал где-то мнение, что «архос» — это ближе к господству, «я господин, а ты холоп, так у нас заведено», власти от высших сил и так далее, а «кратия» — это власть, полученная силой, вырванная из остывающих рук какого-нибудь неуступчивого «арха». То есть, по этой логике, монархия — это господство одного, в силу различных причин или традиций, а демократия — это власть, полученная народом в ходе борьбы с власть предержащими. Аристократия, бюрократия, охлократия — это всё власть, отчуждённая у кого-то, а не сформированная в силу естественных причин. Вообще, всё это диалектика и бывали монархии, установленные насильственно. Но я это всё к чему? Кратос — это воплощение той самой власти, что взята силой, а не установлена по традиции или случаю.

Глава тридцать вторая. Абсолютная искренность

/13 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Коммуна/

— Уау… — поражённо выдохнула Шув. — Так ты, оказывается, читер!

— Не без этого, — не стал я спорить. — Теперь начнём пристрелку оружия. Я внёс в шлем характеристики патрона, поэтому тебе надо лишь сохранить профиль