Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тогда Какузу начал действовать.
Его первый удар Шиццу заблокировал, но тут же пропустил второй, не ожидав, что однорукий противник атакует справа. А Какузу атаковал, так как его нити уже успели крепко-накрепко пришить утраченную конечность. Впрочем, такого мастера, как Шиццу Акасуна, нелегко было потрясти всего одной успешной атакой. Он отшатнулся от удара и мгновенно упал на песок, чтобы оттуда, уперевшись руками, начать серию атак ногами.
Угрожающе защелкали марионетки Чие и бросились наперерез ушедшему в оборону Какузу, но на половине пути столкнулись с одной единственной «куклой» Сасори.
— Эбизо! — рвано выдохнула Чие.
— Да, — холодно ответил внук. — Дедушка. И не смотри на меня так — я дал ему вечность. Вечность, вместо тягучих лет мучений и недееспособности.
— Ты убил собственного предка и превратил его в это! — взбеленилась пожилая куноичи. — Как ты…
— Побереги слова, старуха, — резко оборвал ее Сасори. — Он ушел мирно. А вот что будет с вами — тайна!
Сенсома посмотрел, как его сын сражается с нукенином, а женщина, к которой он когда-то испытывал чувства, противостоит его внуку. На миг ему показалось, что все это — неправильно, сумасшедше и глупо, а потом…
А потом он осознал, что такова его жизнь.
— Новый раунд, — произнес он медленно, мерно ступая по песку к бывшей ученице. — Позабавь меня, Майко.
Рыкнув вновь в форме зверо-человека, женщина смазалась, ускоряясь вместе с нинкеном, и бросилась вперед. Они были быстры, этот дуэт. Сильнейшие Инузука поколения и величайшие шиноби-штурмовики во всей Третьей Мировой Войне. Лишь Каге и выше могли противостоять их натиску.
Сенсома принял первый удар на блок ладонью, а второй парировал коленом. Он не спешил и двигался медленно, будто заторможенно или нехотя. Будто бы ему было лень, словно он спал.
Он издевался над предательницей, и та атаковала все яростнее.
Но эта ярость была не простой. Он сам научил ее. Давно, когда она была еще лишь маленькой куноичи — генином, толком не умеющим складывать печати и правильно атаковать. Уже тогда она была взрывной и резкой, и великий Директор Академии понял, что ее пыл не унять. Тогда-то он и научил ее черпать силу в ярости.
Ярость берсерка Майко стала ее основным козырем. Силой, которую она постоянно использовала в бою. Распаляясь, она била лишь точнее, продумывала комбинации дальше и двигалась быстрее. Не потому, что эта ярость была холодной, нет. При желании, эта ярость могла спалить весь мир. Но сейчас Майко направила ее не на мир, а на одной простое действо. Самое легкое и, в тот же миг, сложнейшее из всех.
Победить! Победить в бою! Победить так, как ее учили!
Потому что ее учил побеждать величайший победитель в мире.
Острые когти резанули по спине, раздирая плащ и разрывая кожу и плоть. Сенсома не удивился. Его пассивная защита, позволяющая ему блокировать выпады мечей животом, не могла сравниться с силой атаки его ученицы. Конечно, Майко била куда смертоноснее любого из Мечников Тумана и двигалась искуснее большинства величайших мастеров мира.
Кожа на щеке разошлась, выпуская в мир кровь Бога Шиноби. Его очки сверкнули на солнце.
А после Майко отлетела прочь.
Сенсома ударил ее правым, свободным, кулаком, так, что ее отшвырнуло, покатило и понесло по ставшему наждачкой песку. Левая рука Сенсомы сжимала меч с того самого момента, как он лишил им Какузу руки. И сейчас этот меч оказался в плече у зверо-клона Каамару, беспомощно рычащего, несомого на весу.
Майко выплюнула песок изо рта, села и беспомощно распахнула глаза, увидев, как страдает ее нинкен.
— Ты вкладываешься в каждый удар, Майко, — произнес Сенсома, прожигая своим золотым взглядом ее душу и, одновременно, проворачивая в зверо-клоне клинок. — Но ты бьешь так, чтобы повредить. Почему ты не встаешь, девочка? Потому что не можешь. Потому что я ударил тебя так, чтобы убить.
Клинок качнул тело на весу, и Сенсома швырнул нинкена хозяйке. Майко вскрикнула, но перерожденный не обманулся отчаянием в ее голосе. Он вдохнул побольше воздуха, активируя следующий Небесный Вдох, и встретил вихрь смерти, в который превратилась бывшая ученица, активировав Пронзающий Клык, техникой Льда:
— Стиль Холодного Дыхания: Шестое Ката Драконья Угроза.
Ревущий на конце меча Ледяной Дракон и рычащая в технике Майко сошлись в жестоком противостоянии силы и инерции, но у Сенсомы, вдруг, стало мало времени для того, чтобы наблюдать за этим.
Справа на него несся огненный вихрь, и Математик Боя выбросил правую руку к нему, попутно активируя технику и посылая навстречу вихрю Ледяной Буран. Шипение встречи техник превратилось в пар, обжигающий и морозящий одновременно, и, казалось, прямо из этого шипения выскочил Какузу.
Его зеленые глаза смотрели решительно.
— Меня всегда интересовало, — произносил Сенсома, отбиваясь от старого врага одной рукой. — Твое бессмертие. Твои техники разных стилей, Стихий и, кажется, даже разных жизненных путей. Будто бы их создает не один человек, а несколько. Твое тело. Твои… сердца. Секрет в этом, верно?
— Твоя проницательность увеличивает мою оплату, — серьезно сказал Какузу, разорвав дистанцию.
— Я же тебя даже обезглавил… — как будто задумчиво произнес Сенсома, взмахом клинка отбрасывая Майко, закрывшуюся в блоке, прочь и шагнув к нукенину. — А что будет, если я сотру тебя в порошок?
Какузу не испугался. Он прожил слишком долгую и опасную жизнь, чтобы иметь возможность бояться угроз противника, идущего на него. Однако, слова Математика Боя дрожью прошли сквозь его тело. Не страхом, но осознанием. За свою жизнь он слышал угрозы и пострашнее и красочнее, это уж точно. Однако, только в случае с Сенсомой Узумаки-Томура наемник не сомневался, что это — не попытка запугать.
Его слова — просто мысли вслух.
Сенсома влетел в него с ударом ноги, мгновенно отбросив, но не удовлетворившись. Он нагнал летящее, ни на что не способное тело и врезал по нему Ледяным Драконом на клинке. И почти сразу же заблокировал путь для полета Земляной Стеной, подорвав ее в тот миг, когда спина Какузу с ней соприкоснулась.
Аура Математика Боя разрослась, он собрал свою силу в кулаке, который облепили,