схаркнул кровью, орошая алыми каплями этот безлюдный, до них, участок пустыни.

— Я не… — прохрипел он. — Я не…

— Вы именно такой, — Орочимару подскочил и нанес четыре быстрых удара.

Сенсома прочитал и заблокировал три из них, а четвертый разбился о щит из гравитации, которым его накрыл Исобу.

— Да, Биджу, — произнес Орочимару. — Исобу-сан защищает вас, но и его вы подставили своей самоуверенностью. А кто из врагов сейчас наиболее самоуверен и силен? Как вы думаете, почему именно вас я назвал Шоураем?!

Соник взревел, но чакра, удерживающая его в мире шиноби стала настолько нестабильной, что связь распалась, и он исчез в облаке пара. Сенсома выдохнул, выбросил руку вперед, задел Орочимару и тут же просчитал его шаги. Но яд распространялся по телу и дальше, так что уже на восемнадцатом движении счет дал сбой.

Орочимару змеиным движением ушел с линии атаки и вновь опрокинул бывшего учителя. Сенсому отбросило, и на него сверху тут же обрушился Манда, используя весь свой королевский вес!

Земля затряслась.

— Божественная Тяга! — громыхнул из последних сил Сенсома, подбрасывая гигантское тело в воздух.

— Скажете я не прав?! — крикнул ему, не обративший внимания на Призывного союзника Орочимару. — Вы могли спасти весь мир, сенсей! Достаточно только быть серьезным! Что с вами стало?! Почему вы решили стать Шоураем?! Вам просто стало скучно?

Сенсома шагнул вперед, пошатнулся и замер. Он задумался практически против своей воли. Слова Орочимару…

Просто стало скучно? Скучно побеждать, сражаться, жить? Он же думал об этом не так давно, а сегодня… Сегодня он ни капли не изменился по сравнению с тем собой, что вышел из Узушио после двадцати лет простоя. Скучно? Да, пожалуй Орочимару попал в самую точку.

Сенсоме наскучило и осточертело все вокруг настолько, что в тот момент, когда он искренне возжелал что-то изменить… он ничего не сделал. Только возжелал, не приложив никаких достойных усилий к этому.

Потому что в его душе поселилось чувство, что если он будет серьезен, по настоящему серьезен, то все на свете вновь будет скучным.

— Ты прав, — выдохнул Сенсома тихо. — Орочимару. Мне стало скучно. Благодарю… за то… что избавил меня от этого…

Орочимару шагнул вперед, но тут же застыл. В воздухе резко похолодало, чакра Сенсомы стянулась в тугую струну, а после он, дрожащими руками, сложил печати:

— Стиль Холодного Дыхания: Двадцать Четвертое Ката, — Сенсома вывел в руках меч из чистого Льда. — Человек-Армия.

Орочимару напрягся, но все многочисленные клоны учителя были обращены не к нему и даже не к Манде.

Они смотрели на своего создателя. А потом разом занесли клинки.

Тряхануло, чакра учителя вновь вздыбилась и изменилась, и теперь от нее несло холодом и разрушительностью куда сильнее обычного.

— Стихия Льда: Последнее Одеяние!

Ледяная броня охватила торс Бога Шиноби, а после его копии разом опустили мечи! Загрохотало, послышались звуки клинков, входящих в плоть.

И пустыню вновь, в который раз за день, окрасило в красный.

Битва остановилась. Чие и Шиццу, разгоряченные боем с Сасори, замерли, обернулись. Распахнувшая широко-широко глаза Майко смотрела на то место, где только что стоял ее учитель. Манда пришибленно шипел, а Орочимару…

Орочимару сделал новый шаг вперед.

— Он не покончил с собой… — прошептали его губы против его воли. — Он не мог… он…

Сеннин сделал два последних шага и застыл. Он шел на эту битву, прекрасно понимая, чем ему грозит противостояние с сильнейшим существом в мире. Но он же и шел на него с ловушкой для этого самого существа. И его ловушка сработала.

— Он сделал кровопускание, — пораженно прошептал Орочимару. — Убрал отравленную кровь!

Сердце Сенсомы в гулким стуком качало новую кровь. Оно уцелело, так как было защищено броней. Регенерация работала и Исобу во всю принимал в ней участие.

А Седьмые Врата в Направлении Прочности уберегли кости и мускулы в целости.

А потом Математик Боя исчез, появившись прямо за спиной ученика. Так быстро, что Орочимару ничего не понял.

И от его удара содрогнулась вся пустыня.

Истинное искусство

Когда звук чудовищного удара разнесся над песком, Сасори вздрогнул и тут же пошевелил пальцами. Марионетка-дедушка пришла в движение почти неслышно, и резко бросилась на бабку!

Конечно, Сасори не собирался ее убивать. Но и проигрывать великой Чие Улыбающейся Смерти — Второй Казекаге, он точно не собирался.

На половине пути марионетку-Эбизо перехватил отец, мощным ударом отбросив ее с линии движения. Бабушка вздрогнула, тоже приходя в себя и взмахивая руками, но Сасори все равно был быстрее. Отброшенный Эбизо черкнул корпусом по песку, взметнул его и скрылся из виду на мгновение, а после атаковал дистанционно, щедро исторгая из себя солидные запасы железа, которыми снабдил его внук.

— Хитрый засранец! — донесся до ушей молодого гения сварливый голос Чие.

— И сильный, — послышался голос отца совсем рядом.

Сасори отпрыгнул назад, уходя от тяжелого кулака сильнейшего шиноби Страны Ветра, и зло зарычал.

— Сильный! — крикнул он дерзко. — Сильнее тебя и бабки! Потому что я не ставлю границ! И не собираюсь стоять у чужих!

— Сильный, — вновь послышался голос бабки, но теперь он оказался опасно за спиной. — Но еще молодой. Глупый…

Удар с тыла отбросил тело молодого Акасуны вперед, прямо на кулаки отца. И патриарх семьи не поскупился на удары, от всей души приложившись костяшками по его лицу, животу и рукам. Сасори мотало из стороны в сторону — в отличии от отца он не сочетал в себе гениальности кукловода и мастера рукопашного боя.

Однако он все же не был слабее. Просто его сила была выше в другом аспекте — в его искусстве. И не в бесполезном в битве артистизме или же другом, общепринятом, критерии, нет.

— Вы оба — идиоты! — Сасори извернулся так, что очередной удар отца отбросил его подальше от обоих предков. — В вас нет ни капли искусства! Только сила, традиции, законы! Плевал я на все! На все и на всех! Искусство превыше всего, ясно вам?!

Марионетка-Эбизо дернулся, но оказался обездвижен фуиндзюцу, в которое сложились две марионетки бабушки. Она легко держала его оружие, при этом пристально следя за внуком, и держа наготове кунаи со взрыв-печатями. А отец в это время уже вовсю бежал к сыну, грамотно распределяя энергию и контролируя дыхание.