845 — «Я не верю, скоморошина, что ты моё чадо,

Чадо милоё Добрынюшка Микитич млад!»

— «Уж ты ой еси, моя же ро́дна матушка,

Ты неси мене же, матушка родимая,

Мне умыть-то же всё да ли́цё белоё,

850 Учесать же мне да ру́сы кудри же,

Ты неси мене, же татушка родимая,

А и дорогого же мне-ка всё да пла́тьё цве́тноё,

Одетьсе мне да посрядитисе».

И возгово́рила тут Добрынина же ро́дна матушка,

855 Как чесна́ вдова Амельфа Тимофеевна:

«А у моёго-то же дитятка было́ родимого

А как у Добрынюшки у мня было́ Микитича

А и на право́й груди же у его приметочка,

А и как предметочка была у его рако́винка,

860 А и как рако́винка была у его родимо пятно».

Итут показал-то же Добрынюшка ро́дной матушки,

Как чесно́й вдовы Амельфы Тимофеевне,

А и тут поверила тогда его да ро́дна матушка,

Как чесна вдова Амельфа Тимофеевна,

865 А она поплакала-то горючима́ слезами же.

«Уж ты гой еси, родима моя матушка,

А ты чесна́ вдова Амельфа Тимофеевна,

Где моя да молода жона,

А молода жона моя Настасья-то дочь Никулисня?»

870 — «А твоя-то молода жона заму́ж пошла,

А она за Алешеньку пошла да за Поповиця,

А она за бабьёго пошла да за просмешницька.

Ишше сватал-то же ей ходил князь Владимер-от,

А ишше сватом-то же был да князь Владимер же,

875 Ишше свахою Апраксенья-королевисня.

А у них идут-то теперь свадьба-та весёлая,

А у них ко венцю скоро́ итти им во божьи́ церквы́».

А говорил тогда Добрынюшка Микитич млад,

Говорил-то же он да ро́дной матушки:

880 «Уж ты ой еси, моя да ро́дна матушка,

Ты чесна́ вдова Омельфа Тимофеёвна,

А неси-ко ко мне-ко пла́тьё скомороцкоё,

Я оденусь-оболокусь скоморошиной,

Ты неси мои гусли́ весёлые,

885 Э весёлы гусли́ же всё, игромыя,

А ты неси-ко скоре́ же мне сюда».

Приносила Добрынина да ро́дна матушка,

Ишше пошел Добрынюшка Микитич млад

Он ко князю-то пошел да ко Владимеру

890 На почесен пир же всё да на весёлый-от,

Заходил же во грины княженеськие,

Где сидел-то князь Владимер со обручёныма,

А и за столами-ти сидели да за окольнима,

А и за скатертями-ти сидели всё браныма,

895 А за е́ствами сидели всё за саха́рныма,

Они пили-то сладки же водочки,

А и сладки водочки сидели пили заморские.

Заходил тогда Добрынюшка всё во кне́жеськи во́ грины,

Он крест-то клал да по писа́нному,

900 Он же поклон-то вел Добрынюшка да по-ученому,

А к(ы)нязю со княгиней низко кланялсе,

Говорил-то Добрынюшка Никитич млад,

А и как же тут-то говорил он же да таковы слова:

«Уж ты князь Владимер свет да Святослаевич,

905 Ишше где нашо́ место́ скомороцкоё?»

— «Вашо место же скомороцкоё, —

Говорил тогда князь ему Владимер-от, —

А и как на пецьки же всё да на муравленки».

Заскочил Добрынюшка Микитич-от

910 Он скоро́ на печеньку да на муравлену,

Заиграл-то же во весёлы гусли,

Э ишше играл-то же он да всё выигрывал,

Он выигрывал да наговаривал

Ишше князю-то Владимеру да со княгиною,

915 Со Апраксеньёй да всё же королевиснёй:

«Вам не стыдно ли, князь Владимер-от,

Ты Владимер-князь же всё да Святослаёвич,

А княгиня Апраксея-королевисня,

У жива́ мужа всё жону отнять

920 А как за Алешиньку отдать да за Поповиця,

И за бабьёго же всё же всё просмешничка!»

И князь Владимер не знат, не понимал нецего́,

Поняла его да молода жона,

Ишше та ли Настасья дочь Никулисня:

925 «Ета игра — играют как Добрынюшка Микитич млад!»

И она поняла же всё же, всё выглядывала,

Она поглядывала да всё посматривала,

Она слушала игры́ же всё весёлыя,

Поняла-то всё, шшо он да выговаривал.

930 Она умом своим да всё подумыват:

«У мне прежде так ыграл мой супруг любимой он,

Как Добрынюшка же у мня Микитич млад,

Ты позволь-ко, нашо красно солнышко,

Мне подать-то скоморошины же чарочку да меду сладкого!»

935 И дозволил ей же князь Владимер Святослаевич,

Подавала Настасья дочь Никулисня,

Подавала-подносила своему-ту мужу милому,

Мужу милому, Добрынюшки Микитичу,

Подносила ему да низко кланялась.

940 Ишше брал Добрынюшка-то чарочку-ту золочёную,

Выпивал эту чарочку до дна же всю,

Он во чарочку клал да золотой пе́рсте́нь,

А и которым он же с ей да обручалисе,

А как со именём было́ да со отечесьвом,

945 И говорил-то Добрынюшка Микитич млад,

Он же князю-ту же всё Владимеру:

«Уж ты ой еси, красно солнышко,

Ты Владимер же князь же Святослаевич,

Мне дозволь-ко налить же чарочку да золоченую,

950 Мне подать-то же всё Настасьи-то Микулисни».

Говорил-то Владимер Святослаевич:

«Уж те полная воля, скоморошина,

Наливай-ко чарочку ты ей да золоченую».

Наливал Добрынюшка Никитич млад,

955 Подносил-то чарочку да золоченую

Он своей-то же к молодой жоны,

А и к Настасьи же да все Микулисни:

«Уж ты ой еси, Настасья дочь Микулисня,

Уж ты выпей чарочку до́суха,

960 А ты выпьёшь — и найдёшь добро,

А не выпьёшь чарочки — да не видать добра».

Тут брала Настасья дочь Никулисня

Она брала от Добрынюшки да чарочку да золоченую,

Она меду-то брала сладкого,

965 Выпивала же чарочку до́суха она,

Она же увидела да золотой персте́нь,

Он, которой с нею обручалисе,

Тогда надевала Настасья дочь Никулисня,

Одевала на свою да руку правую,

970 Выходила из столичков скольних же,

Ко своёму мужу любимому,

Ко Добрынюшки же она Микитичу,

Она падала ему во праву ножечку,

Она прошшалась ему да со слезами же:

975 «Ты прости, прости меня, моя ты лада милая,

Лада милая моя, любимая,

Ты Добрынюшка же всё Микитич