снежных холмах. Кажется, я знаю, какое послание оставлю для нее на снегу…

Марьяна

Мысль о том, что пока я здесь, в моем мире могут пройти годы, удручала и повергала в панику. А понять или как-то подсчитать проведенное здесь время было невозможно – здесь оно будто бы умерло. Ночь безраздельно владела небом, и луна никогда не покидала небосклона. Я только чуяла нутром, что провела здесь довольно много времени. Порой мне начинало казаться, что я так и останусь здесь навечно среди почерневших деревьев, припорошенных снегом, который в свете луны не искрился, а выглядел матовым. И тогда я слышала голос, зовущий меня по имени, и шла на него, как мотылек на яркий свет.

Время от времени на мертвенно-белом снегу я встречала голубоватые языки магического пламени или целые рисунки, нанесенные магией огня, – пылающая лисица с пушистым хвостом или морда пантеры с длинными усами. Иногда на снегу мне попадались короткие фразы: «Пора домой, Мари!» или «Я скучаю. Навеки твой Дел». Короткие фразы, в которых была целая вселенная чувств и миллионы смыслов для меня. От них щемило сердце и тянуло душу непреодолимой тоской обо всем, что я невольно оставила на Эсфире. Я жаждала вернуться к жизни – той моей жизни, где есть мы с Делайлом и наши чувства, где мои верные подруги, где есть Академия и мои друзья, где мой любимый театр и уроки балета. Но моя дорога все петляла и петляла среди деревьев и не кончалась, и от этого я все чаще и чаще глотала бессильные слезы.

– Марьяна! Марьяна, очнись! Марьяна! Ты нужна мне, слышишь?

Я резко остановилась и застыла. Неужели я слышу это? Это его голос!

– Дел! Я здесь! – и я бросилась туда, откуда доносился его голос.

Яркая вспышка озарила ночную мглу, и высокий сугроб шагах в двадцати от меня вспыхнул магическим огнем. Я остановилась как вкопанная, пораженно глядя на ровные языки голубого пламени. В сознании промелькнула догадка, и она в один миг зажгла во мне искру надежды. Значит, я иду правильным путем! Вдалеке, справа от узкой дороги, возникла еще одна вспышка и разгорелось пламя.

– Это что-то вроде сигнального маяка для меня, да? – спросила саму себя и прибавила шаг.

И пока я бежала по припорошенной снегом тропинке, сбоку по обочинам, то слева, то справа загорались островки магического огня. Мне уже начинал чудиться в воздухе аромат Делайла – запах летнего леса после дождя. А потом я выбежала на поляну и увидела, как на ровном сугробе полыхают огненные буквы, что складывались в ровные строчки.

Ты не веришь моим приметам,

За порогом метут метели…

Только знаешь, все больше света

В каждом дне основной недели.

Все красивей щебечут птицы,

Тишину наполняют звуки,

И прохожих смеются лица,

Пусть в карманах озябли руки.

Замечать это все умею

И торжественно обещаю:

Завтра будет еще веснее,

Ты не веришь…

Но я прощаю[1].

Губы сами собой сложились в улыбку, пока я читала строчку за строчкой. А потом перечитала еще дважды. Перед моим внутренним взором возникло мужественное лицо Делайла, его соблазнительная улыбка и острый, проницательный взгляд. Мне отчаянно хотелось наконец-то увидеть его, прикоснуться, вдохнуть его запах и надолго пропасть в его объятиях.

– Мой романтик, – промолвила я, повернула голову и вскрикнула от удивления.

Там, где было бескрайнее снежное поле, теперь появилась уже знакомая мне каменная арка, за которой угадывался тот самый заветный сад с розами.

– Боги милостивые, ну наконец-то! – взмолилась я и, смахивая на ходу слезы облегчения, побежала к арке.

Чем ближе она становилась, тем тяжелее мне давался бег. Казалось, что ноги при каждом шаге все больше наливаются свинцом, но я упрямо двигалась к арке, упорно намереваясь попасть в розовый сад. Еще чуть-чуть. Еще шаг, и еще. Арка уже близко. Уже виден дивный сад за ней. Тяжело, но я справлюсь. Еще рывок и…

– О-о-ох! – выдохнула я, когда переступила арку.

Здесь, как и всегда, царила поздняя весна. Налетел прохладный ветер и принес с собой запах дождя. Я подняла взгляд на грозное небо, вспенившееся темно-сизыми грозовыми облаками. Ветвистая молния вспорола тревожное небо, ослепив меня.

Я открыла глаза.

* * *

Надо мной – светлый потолок с деревянными балками. В нос ударил странный коктейль запахов – сладковатый аромат роз и горький – лекарств. Я скривилась и шумно выдохнула. А потом до меня дошло – я очнулась! Рядом со мной кто-то завозился, я приподнялась с кровати и, повернув голову, встретилась глазами с Гердой. Но не успели мы обрадоваться друг другу, как застыли, пораженные странной картиной – у стены, напротив наших кроватей на малюсеньком диванчике для посетителей сидели наши мужчины, и они… спали, взявшись за руки.

– Это что еще такое? – сиплый голос Эмилии не мог скрыть ее замешательства.

– Мальчики… Вы что, спите? – обратилась я к нашим мужчинам. Ответа не последовало.

Только Мариус шумно втянул воздух и медленно выдохнул, продолжая спать.

Разум полоснула догадка.

– Девочки, они, кажется, пытались объединить свои силы, чтобы нас из того мира вызволить, – предположила я.

– Точно. Я тоже об этом подумала, – согласилась со мной Эми.

– И я, – кивнула Герда. – А как их теперь будить? – задалась она вопросом.

Мы не успели подумать над этим. Наши мужчины, все трое, как по команде, с разницей в пару секунд вздрогнули и открыли глаза и тут же изумленно воззрились на нас.

– Получилось, – тихо бросил Эрик, и мужчины метнулись к нашим кроватям.

Я тут же оказалась в плену горячих рук, губ, дыхания и нежных слов моего Делайла. Сердце отчаянно билось о ребра, глаза невольно застили слезы счастья, и я сжимала его плечи, боясь отпустить, боясь, что сейчас это все окажется сном, а я опять стою посреди неживого леса. Дыхание Делайла защекотало мою шею. Я уткнулась носом в его макушку и вдохнула привычный и родной аромат леса. Боги, неужели я вернулась?

Я слышала, как Герду и Эмилию точно так же нежат в своих объятиях Эрик и Мариус, и улыбалась. Мы смогли вернуться. Благодаря нашим мужчинам смогли.

– Я так ждал тебя, Марьяна, – шепнул Делайл и посмотрел на меня.

От его взгляда меня накрыло теплой волной нежности, и я бросилась целовать его лицо, ощущая на губах соль своих слез.

В палату вбежали несколько медсестер и два целителя. Судя по всему, их всех привел сюда сработавший улавливатель изменений