Осталась лишь я. Обессилевшая. Окровавленная. Без крыльев и пелены на глазах. Со слезами, застившими взор. С выгоревшим магическим запасом. Кто-то стремительно подбежал ко мне сзади, сгреб меня в охапку. Я выпустила руку Эмилии. В ноздри ударил такой желанный запах летнего леса и дождя. Такой живительный и пьянящий.

Делайл. Мой Делайл. Он исступленно целовал мое лицо и шею, повторяя мое имя, осторожно сжимая меня в объятиях. Краем глаза я увидела, что моих подруг точно так же баюкают и нежат на руках их нареченные. Мою грудь наполнила безбрежная нежность и любовь такой силы, что, если бы эти чувства были светом, я бы могла осветить собой целую империю. Да что там империю, целый Эсфир! Я поймала губы Делайла, пленила их, сорвала вздох и выпила его дыхание, стремительно слабея. Наши фигуры окутало золотистое сияние, и мне стало невероятно легко, тепло и спокойно. Сил на слова уже не осталось. Но поцелуем я сказала ему все. Еле нашла в себе силы и подняла руку, погладив его по щеке.

– Держись, я прошу тебя, держись! – услышала я рядом.

А потом провалилась во тьму бессознания.

Делайл

Никогда не забуду этот день. Никогда не смогу забыть эти мгновения моего личного кошмара, разорвавшего мою душу на кровавые клочья. Пятнадцать лет назад я лишился родителей, и все эти годы полагал, что ничего хуже в своей жизни я уже не испытаю. Но я жестоко ошибался… И сейчас мое сердце истекало кровью, клокотало в бессильной ярости, страхе за Марьяну и отчаянии.

Я не раз обещал ей, что буду сражаться рядом с ней, что не оставлю ее, и если будет нужно – заслоню собой. Но все, что я мог теперь – оглушительно кричать внутри себя и молиться наяву, рычать от безысходности, не имея возможности хоть как-то ей помочь.

– Я же обещал. Обещал… – вырвалось у меня вслух.

– Мы все им обещали, – мрачно промолвил Мариус и выругался, когда плеть демона коснулась его жены.

Губы Эрика сжались в тонкую линию, скулы побелели, пока он неотрывно смотрел наверх, как и я.

Бездна ярости и страха внутри меня поглощала все чувства, теснила грудь, спирая дыхание. Я почти не дышал. Только смотрел на битву и молил Богов, чтобы демон промахивался как можно чаще. Мое сердце сейчас билось в ней и вместе с ней. Я сжимал кулаки с такой силой, что ногти проткнули кожу ладоней, и они стали скользкими от крови.

Таяли бесплотные фигуры мертвых, и время казалось застывшим. Снова завязался бой на магическом оружии, оставивший на теле девушек новые отметины. И они не заживали! Не заживали, трэйш деррахт, а должны заживать! Мне начинало казаться, что этот бой не кончится никогда, все три девушки стали походить на ожившие кровавые изваяния. Смотреть на это было подобно вырыванию сердца «на живую», но мы не сводили глаз, зорко подмечая каждый выпад или блок, каждый пасс и заклинание.

– Только останься живой, прошу тебя, только останься, – услышал я тихие мольбы Эрика, и в груди у меня взметнулся удушающий жар.

Ну же, янтарик, держись!

Всеобщий возглас толпы раскатом грома пронесся по площади, когда меч Герды вонзился Адаилу в грудь.

– Да! – заорали мы в один голос.

Демон бился в агонии и вопил так, что закладывало уши, а потом его неистовый рев оборвался, когда от взмахов меча Марьяны и Эми его голова слетела с плеч.

Все.

Щит истаял, и мы бросились к ним. Я целовал ее соленое от крови и слез лицо, не в силах найти тех самых слов, которые могли бы выразить мои чувства. Живая! Живая!

– Моя воительница! Ты смогла! У вас получилось! – шептал я, и грудь разрывало от избытка эмоций.

– У кого остался целым кристаллофон? Срочно вызовите экипаж скорой помощи, – распорядился Мариус, не скрывая волнения в голосе. – Все хорошо, Эмилия, ты молодец. Вы молодцы. Сейчас мы доставим вас в госпиталь и там с вашими ранами быстро разберемся, и шрамов не останется.

Мы попытались исцелить их раны магией, но даже заклинание заживления плохо справлялось с проклятыми отметинами, оставленными демоном.

– Нельзя терять сознание, держись, я прошу тебя, держись, – упрашивал Эрик свою супругу.

Я бросил быстрый взгляд на них с Гердой. Он осторожно похлопывал ее по щекам, удерживая ее одной рукой. Дрожащее прикосновение Марьяны к моей щеке вызвало прилив щемящей нежности. Я поцеловал ее ладонь, липкую от запекшейся крови. Марьяна выдохнула и рывком прижалась губами к моим губам. Поцелуй вышел отчаянным, с кровавым привкусом. Когда Марьяна отстранилась, я открыл глаза и с удивлением увидел, что мы источаем золотистое сияние. Оглянулся на Мариуса с Эмилией и Эрика с Гердой, чтобы увидеть такие же коконы сияющего света, окутавшие их.

Марьяну резко повело в сторону, и она бы упала, если б я не подхватил ее на руки.

– Мари! Мари, ты слышишь меня? Марьяна!

Янтарные глаза, влажные от слез, скрылись под веками, и моя невеста обмякла в моих руках. Звериным чутьем я ощутил, что происходит непоправимое, неправильное, и просто взвыл от отчаяния.

* * *

Грэтта Элрод не привыкла отступать от своих планов и целей, даже если ради этого ей пришлось бы снова жертвовать жизнью. Естественно, чужой, не своей. Но разве стоит считать эти жизни на пути к своей заветной цели? Вот Грэтта и не считала. Ей это незачем, она выше этих глупостей. Когда она добьется своего, кто посмеет ей что-то сказать против?

Она так мечтала об этом дне, когда обретет ту самую власть, для которой была рождена, что готова была ради этого не спать ночами, приближая сей заветный день. И вот, когда казалось, что Грэтта поймала удачу за хвост, эта самая удача обернулась жестоким разочарованием.

Ее всегда занимали мысли о природе появления на Земле оборотней и вампиров. Поистине непостижимое явление, которое никто так и не смог разгадать до конца. Каким образом сплелись воедино биологические аспекты и магия? Как это могло случиться? Грэтта со страстной одержимостью желала понять этот многолетний сакральный процесс. Понять для того, чтобы однажды воплотить свою идею, которой она буквально жила и дышала, – создавать таких же сильных, ловких, выносливых существ, как оборотни и вампиры, но только более совершенных – неподвластных влиянию фаз луны и жажды крови.

Грэтта смерила тоскливым взглядом закупоренную ампулу в своих тонких пальцах – с тем самым препаратом на основе своей крови и крови того, кто носит в себе душу Адаила, и тяжело вздохнула. Столько стараний,