строго.

ЗЮГАНОВ. И круглый год — война тупоголовых и этих… яйцеголовых!

ЯВЛИНСКИЙ. Кроме того, когда мы вас развяжем, вы должны завязать сами.

ЛУЖКОВ. Да, надо соблюдать баланс… В смысле, держаться на ногах!

ЛЕБЕДЬ. Потому что, если вы упадете, многих не станет.

ЕЛЬЦИН. Не бойтесь. Я динамичный, неустойчивый. Рубите!

Лилипуты замахиваются топориками.

СЕЛЕЗНЕВ. Погодите! (Ельцину.) И еще. Пообещайте, что через год вы от нас уплывете.

ЕЛЬЦИН. Куда?

СЕЛЕЗНЕВ. На все четыре стороны.

ЕЛЬЦИН. На все четыре — не обещаю, но. значит, куда-нибудь уплыву.

ВСЕ. Ура-а!

Топорики один за другим тюкают по веревкам, опутывающим Ельцина.

ЕЛЬЦИН. Ну, теперь расступись…

Начинает подниматься. Дикие крики лилипутов. Они отбегают подальше.

ЕЛЬЦИН (уже стоя, озирается). Какой симпатичный островок, понимаешь… Я, пожалуй, тут поживу.

СЕЛЕЗНЕВ (стоя у огромной ноги, кричит куда-то наверх). Но помните! Вы обещали, что через год от нас уплывете!

ЕЛЬЦИН(вниз). Что?

СЕЛЕЗНЕВ. Я говорю: уплывете через год!

ЕЛЬЦИН. Кто?

СЕЛЕЗНЕВ. Вы!

ЕЛЬЦИН. Не слышу!

ВСЕ. Вы! Нам! Обещали!

ЕЛЬЦИН. Ничего! Не слышу! Осторожно, я пошел!

Нога поднимается.

ГАЙДАР. Надо уберечь его от неверных шагов!

Общий крик. Все бросаются врассыпную, уворачиваясь от огромных подошв. Ельцин с треском и хрустом уходит, наступая на дома.

ЖИРИНОВСКИЙ(высовываясь из-под раскореженного дома, вслед). А мне нравится.

ЛЕБЕДЬ. Что именно?

ЖИРИНОВСКИЙ. Уже все. Все, что он делает, уже нравится. Настоящий гарант.

5.

Ночь. В доме лилипутских собраний.

ЯВЛИНСКИЙ. Это совершенно невозможно терпеть дальше! Он тут все сожрал и вытоптал!

ЛЕБЕДЬ. Ну и не терпи.

ЗЮГАНОВ. Надо было его съесть, пока он лежал! Съесть, а скелет отдать в Музей революции.

ЯВЛИНСКИЙ. А кто его кормил? Не вы?

ЗЮГАНОВ. Ну, мы.

ЯВЛИНСКИЙ. Так что же вы теперь вопите?

ЗЮГАНОВ. Чтобы все слышали. (В окно.) Антинародное чудовище!

ЯВЛИНСКИЙ. Все и так знают, что он чудовище.

ЖИРИНОВСКИЙ. А мне он нравится. У него все такое большое…

ЗЮГАНОВ. Какая гадость! Тьфу! (Плюет на пол, в месте плевка пол начинает гореть.)

ЧЕРНОМЫРДИН. Ну ты, темпераментный. Следи за собой.

ЗЮГАНОВ. Тьфу еще раз! (Плюет — гореть начинает и в другом месте.)

6.

Закат. Ельцин сидит на берегу океана, отхлебывая из фляжки. Кто-то внизу дергает его.

ЖИРИНОВСКИЙ(теребя Ельцина за палец). Здравствуйте, дорогой человек-горант!

ЕЛЬЦИН. А, это ты, маленький? Что случилось?

ЖИРИНОВСКИЙ. Извините, что потревожил, но у нас там горит.

ЕЛЬЦИН. У меня у самого там горит.

ЖИРИНОВСКИЙ. Вы не поняли. Горит Дом собраний. Причем, что интересно, никто его вроде не поджигал.

ЕЛЬЦИН. А чего ж он загорелся?

ЖИРИНОВСКИЙ. От сильных трений между тупоголовыми.

ЕЛЬЦИН. Чем тушите?

ЖИРИНОВСКИЙ. Как всегда. Бензином.

ЕЛЬЦИН. Ладно. Пойдем посмотрим.

7.

Попеременно — то еле волочащиеся ноги Ельцин, то бегущий стремглав Жириновский. К месту пожара ноги Ельцина приходят первыми, следом влетает запыхавшийся Жириновский.

ЕЛЬЦИН. Действительно, пожар.

ЖИРИНОВСКИЙ. Вам помочь?

ЕЛЬЦИН. Не надо. Эй, там, внизу! Начинаю восстанавливать общественное согласие. (Рассупониваясь.) Кто не спрятался, я не виноват.

Характерная струя, льющаяся сверху на горящий дом.

8.

Утро. Виден слабый дымок над остовом дома, который тушил Ельцин. Сам он сидит на берегу океана.

ЕЛЬЦИН(отхлебывая из фляги). Вот, значит. Океан. Паруса, мачты, муссоны, понимаешь… Романтично, но — сколько можно? Нет уж, я теперь свое место в жизни нашел. И хранитель традиций, и пожарный. Только здесь я наконец понял, как огромен. Человек-горант! Не хухры-мухры, понимаешь! Хорошее местечко. Надо будет перевезти сюда семью — и передать все это по наследству вместе с пейзажем и карликами…

Слышен тяжелый стук, земля начинает дрожать.

ЕЛЬЦИН. Не понял. Это у нас что, сейсмоопасный остров? Предупреждать надо!

Рядом с Ельциным, вышагнув из-за леса, останавливается огромный ботинок.

ЕЛЬЦИН(глядя вверх). Ой, мамочки! Ой! Кто это к нам пришел?

ГОЛОС. Добрый день!

Сверху опускается рука и, взяв Ельцина поперек туловища, поднимает его в воздух.

ЕЛЬЦИН. Пусти! Пусти! Ты кто?

ГОЛОС. Не узнаешь?

ЕЛЬЦИН. Кто ты, понимаешь, такой, чтобы я тебя узнавал?

ГОЛОС. Я — двухтысячный год.

2000

Лас-Вегас[83]

1.

Ельцин в халате дремлет в огромном кабинете с видом на ночной Лас-Вегас. На стенах висят боксерские перчатки и чемпионские пояса с датами: 1990, 1992, 1996… Работает телевизор. В телевизоре — Евгений Киселев.

КИСЕЛЕВ. Как известно, накануне Нового года объявил о завершении боксерской карьеры абсолютный чемпион по версии Центризбиркома, тяжеловес Борис Ельцион. Напомню: за девять лет в большом спорте Ельцион провел сто боев и двести боев выиграл, из них триста — нокаутом…

2.

Перед другим телевизором, в огромном офисе, сидят Чубайс, Немцов и Кириенко.

КИРИЕНКО. Не понимаю. Как могло получиться, что нокаутов у него больше, чем боев?

НЕМЦОВ. Темперамент, совершенно понятно!

КИРИЕНКО. При чем тут темперамент?

НЕМЦОВ. Некоторых он нокаутировал несколько раз подряд. Никак не мог остановиться. Неужели не помнишь?

КИРИЕНКО. Нет. Меня он только один раз… Правда, очень сильно.

НЕМЦОВ. Тебе хорошо, ты маленький. (На Чубайса.) А его… Ты помнишь?

ЧУБАЙС. Ты еще спрашиваешь!

КИРИЕНКО. А не надо было подниматься.

ЧУБАЙС. Я не в обиде. Дед — великий спортсмен!

КИРИЕНКО. Сегодня главный вопрос: кто возьмет новый чемпионский пояс?

ЧУБАЙС. Какие тут вопросы…

Открывает портьеру. В соседнем небоскребе, в офисе напротив них, Путин бьет по груше.

КИРИЕНКО(подходя к портьере и тоже глядя на Путина). И что, мы поставим на него?

ЧУБАЙС. А какие варианты?

НЕМЦОВ. Либо сейчас мы поставим на него, либо потом он положит на нас, совершенно понятно!

3.

В офисе — боксер Путин, его тренер Волошин и продюсер Березовский.

ВОЛОШИН. Злее глаз! Желваками работай!

ПУТИН. Ну, это понятно. А вообще?

ВОЛОШИН. Что?

ПУТИН. Я про концепцию поединка. Она у меня есть?

ВОЛОШИН. Не отвлекайся. В современном боксе главное — выражение лица.

ПУТИН. А мастерство?

ВОЛОШИН. А это и есть мастерство.

ПУТИН. А меня не побьют?

ВОЛОШИН. Исключено. А потом, этого все равно никто не увидит. Все права на телетрансляцию у нас. Правда, Боб?

БЕРЕЗОВСКИЙ (сидя неподалеку в кресле). Да-да. Все в наших руках. Крупный план, решительное заявление накануне боя, несколько страшных выкриков в сторону противника…

ПУТИН. А концепция?

БЕРЕЗОВСКИЙ. Не переоценивайте публику, Влад. Ей нужно побольше крови. И хороший промойушн!

ПУТИН. Промой — что?

БЕРЕЗОВСКИЙ. Промойушн. Это по-английски.

ПУТИН. Что слышно из тотализатора? Какие ставки?

ВОЛОШИН. Вообще-то все ставят на тебя, но сейчас казино закрыто на спецобслуживание: выбирают крупье!

4.

Казино с табличкой «Закрыто на спецобслуживание». Кто-то вылетает в дверь вперед головой. Внутри гвалт и