Каким образом Г.С. Хрусталёв-Носарь снова оказался в центре событий, связанных с организацией Совета рабочих депутатов? 27 февраля взволнованные толпы людей пошли к Дому предварительного заключения освобождать арестованных, среди которых оказался и он. Как только он был освобождён, то произнёс речь перед собравшимися толпами народа, в которой призвал сжечь здание Петроградского окружного суда[1027]. Б.Д. Гальперина и В.И. Старцев в предисловии к изданию протоколов и иных материалов заседаний Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов даже указали, что он напомнил им о революционном опыте 1905 г. и Совете рабочих депутатов[1028]. Подробности речи Хрусталёва-Носаря, произнесённой им после освобождения из Дома предварительного заключения, мы можем узнать из дневника поэтессы Зинаиды Гиппиус, которой знакомый матрос Иван Пугачёв (впоследствии – депутат Петроградского совета) рассказал о произошедшем и том, что делали бывший председатель Совета и народные массы 27 февраля. Пугачёв говорил, что рабочие и солдаты встретили его восторженно, что он не зря «страдал» за народ все эти годы, а затем заметил: «Ну, привезли в Думу – к депутатам. Те сейчас согласились, пусть он какую хочет должность берёт и министров выбирает. Стал он, значит, глава совета рабочих депутатов. Потом говорит: поедемте на Финляндский вокзал вызванные войска встречать, чтобы они сразу стали за народ… Ну, и уехали»[1029]. Гиппиус отмечала, что речь Пугачёва была несколько сумбурна, но, тем не менее, из неё понятно, что Хрусталёв-Носарь при вполне видимой поддержке масс мог претендовать на место в тогда ещё теоретически возможном, пока не образовавшемся Совете рабочих депутатов.

Тогда же, днём, у Таврического дворца собрались освобождённые из тюрем члены рабочей группы Петроградского военно-промышленного комитета, представители интеллигенции, журналисты и старые революционеры. Прибыл туда и Хрусталёв-Носарь. Княгиня Л.Л. Васильчикова вспоминала: «…во дворе Таврического дворца собралась большая толпа… Среди них находился человек высокого роста, с офицерской шашкой поверх штатского пальто», – по её свидетельству, это был Г.С. Хрусталёв-Носарь[1030]. О его роли в совещании собравшихся лиц, которое в конечном итоге приняло решение создать Совет рабочих депутатов, есть разные мемуарные свидетельства. Депутат Государственной Думы В.В. Шульгин вспоминал, как увидел Носаря, слегка растрёпанного, к нему многие подходили, но как только он увидел лидера партии кадетов П.Н. Милюкова, подбежал к нему и спросил: «Павел Николаевич, чего они от меня хотят? Я полгода был в тюрьме, меня вот оттуда вытащили, притащили сюда и требуют, чтобы я стал „во главе движения“. Какого движения? Что происходит? Я ведь ничего не знаю… Что такое? Что от меня нужно?»[1031]

А.Г. Шляпников, прошедший от большевиков в исполнительный комитет Петроградского совета и присутствовавший на организационном заседании в Таврическом дворце, вспоминал, что, когда он вошёл в комнату, где собралась инициативная группа, он увидел справа от себя стол с группой «стоявших рабочих и интеллигентов», среди которых был и Г. С. Хрусталёв-Носарь. Когда в комнату принесли стулья для участников собрания, открылось заседание: «Собравшиеся поговорили о том, что следовало бы находящимся здесь взять на себя инициативу учреждения Совета Рабочих Депутатов и выбрать руководящий центр, могущий быть всеми признанным»[1032]. Таким образом, не до конца ясно, насколько активной была роль Хрусталёва-Носаря в организационной работе по созданию именно Совета, но, тем не менее, Шляпников вспоминал, что один из меньшевиков выдвинул его кандидатуру на пост председателя Совета, а рабочие, находившиеся в зале, поддержали его, так что, считал мемуарист, в «общем сумбуре… этот господин мог бы пройти в члены Исполнительного Комитета»[1033].

Тогда поставили на голосование состав временного исполкома Совета в целом, но и здесь была выдвинута кандидатура Хрусталёва-Носаря. Председательствовавший на заседании адвокат, социал-демократ Н.Д. Соколов хотел было поставить его кандидатуру на голосование, но Шляпников, по собственному признанию, заявил отвод и пояснил присутствующим, что Хрусталёв-Носарь является «ренегатом социализма», «клеветником» и «антисемитом», поэтому его кандидатура не может рассматриваться на какой-либо пост[1034]. Однако, видимо, шли слухи о том, не стал ли председателем Совета именно он, поскольку З. Гиппиус в дневнике сделала запись от 28 февраля о том, что муж её знакомой С.Г. Пети (Балаховской), французский юрист Е.Ю. Пети звонил ей и жадно расспрашивал, правда ли то, что Хрусталёв-Носарь стал председателем Совета рабочих депутатов[1035]. Однако бывший председатель Совета 1905 г. не прошёл в Петроградский совет 1917 г. Зинаида Гиппиус 1 марта в своём дневнике писала: «Хрусталев сидит себе в Совете и ни с места, хотя ему всячески намекают, что ведь он не выбран… Ему что»[1036].

Бывший депутат Государственной Думы А.И. Савенко вспоминал, что Хрусталёва-Носаря 27 февраля, освободив из тюрьмы, привели в Таврический дворец и сказали, чтобы он командовал и принимал на себя руководство восстанием, но он отказался. Носарь позднее рассказывал Савенко, будто «с первых же дней, видя, каким успехом в совете рабочих и солдатских депутатов пользуются большевистские выступления Стеклова-Нахамкеса [Ю.М. Стеклова], он понял, что все пропало, что мы неудержимо покатимся в пропасть». Он говорил: «Я пробовал возражать Нахамкесу, но мои выступления не встретили поддержки, и я понял, что ничего сделать не могу, и решил стушеваться»[1037]. На этом роль бывшего председателя Петербургского совета 1905 г. в формировании Петроградского совета 1917 г. была закончена.

Петроградский совет на первом заседании стал решать ключевые вопросы: избрал мандатную комиссию, стал формировать состав исполнительного комитета; был поднят вопрос о снабжении населения продовольствием, для чего избрали особую комиссию; также было принято решение печатать собственные «Известия» для информирования населения о ситуации в столице. Состав исполнительного комитета был сформирован: в литературе отмечается, что в него были избраны следующие лица – А.Г. Шляпников и П.А. Залуцкий (большевики), А.Ф. Керенский и П. Александрович (эсеры), Н.С. Чхеидзе, М.И. Скобелев, К.А. Гвоздев, К.С. Гриневич, Э. Соколовский и Г.Г. Панков (меньшевики), а также внефракционные лица, в частности Ю.М. Стеклов, Н.Д. Соколов, Н.Н. Суханов, Н.Ю. Капелинский, П.А. Красиков[1038]. Если рассмотреть отдельных лиц из состава исполкома, можно отметить, что А.Г. Шляпников был проинформированным лицом с точки зрения попытки создания Совета большевиками во время кампании в рабочую группу ЦВПК осенью 1915 г.; Ю.М. Стеклов (Нахамкес) ещё в 1907 г. писал о Петербургском совете, что он «мало-помалу начал превращаться в зародыш “рабочего правительства”»[1039], а революционеры видели в нём «естественного преемника старой, изжившей себя власти»[1040]. Н.Д. Соколов был участником собрания исполкома Петербургского совета 26 ноября 1905 г., где присутствовал В.И. Ленин и определялась тактика борьбы Совета с царским режимом. Указанные факты в отношении названных лиц показывают, что они имели позитивное отношение к опыту Советов до Февральской революции и, вероятно, в том числе по этой же причине приняли активное участие в создании Петроградского совета в 1917 г.