Алхимик потянулся к металлу и внимательно его изучил. Края были неровными в тех местах, где его проел алкагест, но одна грань оставалась идеально гладкой, как поверхность якоря. Или раньше была таковой. Но не теперь. Тион не сомневался.

Сейчас, несомненно, на ней значились едва заметные оттиски… пальцев – там, где Лазло Стрэндж сжимал кусок в руке.

Как Сарай чувствовала волны эмоций Лазло, даже сквозь барьеры его сознания, так и он почувствовал ее внезапную вспышку.

Жар паники – без мыслей, без образов, просто удар чувств. Он резко замер, находясь в двух кварталах от якоря, а затем его ощущения затопил… запах серы – горячий, гнилой и неправильный.

Это была вонь Дрейва, похожая на предостережение, поскольку через секунду подрывник появился в поле зрения в конце улицы, заворачивая за угол и убегая со всех ног. Его глаза округлились, когда он увидел Лазло, но мужчина не замедлился – просто продолжал мчаться вперед, словно его преследовали равиды. Все случилось в одно мгновение: паника, запах, подрывник. Лазло моргнул.

И мир побелел.

Расцвет света. Ночь стала днем – светлее любого дня, не осталось ни следа темноты. Звезды бледно светили на фоне отбеленных, как кость, небес, все тени исчезли. Секунда прошла в трепетной тишине: ослепляющей, всепоглощающей и ошеломляющей.

А потом взрыв.

Лазло откинуло в сторону. Он даже не заметил. Перед его глазами была лишь вспышка. Мир побелел, а затем почернел – и на этом все.

Но не для Сарай. Она находилась в безопасности от взрывной волны – по крайней мере, ее тело наверху, в цитадели. Но мотыльки у якоря сгорели в одно мгновение. В первую секунду, прежде чем ее сознание могло перейти в других стражей, ей казалось, что пламя пожирало ее зрение кусками, оставляя рваные дыры, окаймленные золой.

Эти мотыльки были утеряны. У нее осталось еще около восьмидесяти в городе, но взрыв промчался так быстро и далеко, что подхватил их своим потоком и снес прочь. Ее чувства бурлили от их круговоротов и метаний из стороны в сторону, то вверх, то вниз. Сарай упала на колени на террасе, голова у нее кружилась, мотыльки умирали, а живые продолжали кувыркаться, выйдя из-под контроля. За следующие пару секунд она притянула все свои чувства домой, в свое тело – большинство из них, во всяком случае. Достаточно, чтобы остановить кружение, пока ее беспомощные клочья разбрасывало во все стороны. Разум и желудок сжимались от тошноты, головокружения и отчаяния. Хуже всего то, что она потеряла Лазло. Мотылька на его руке снесло волной и выкинуло из существования. Лазло вполне могла постичь та же участь.

Нет.

Взрыв. Это она поняла. Рев воспламенения причудливым образом приглушился. Сарай поползла к краю террасы, легла, прижимаясь грудью к металлу, и выглянула. Девушка не знала, что ожидала увидеть. Хаос – хаос, который сравнился бы с бурлением ее разбросанных ветром чувств? Но все, что она увидела, это изящный цветок пламени в районе якоря, а также медленно поднимающиеся клубы дыма. Сверху это напоминало костер.

Руби и Спэрроу, вытянувшиеся над балюстрадой в саду, подумали так же.

Выглядело… симпатично.

Может, все не так плохо, подумала Сарай – взмолилась, – потянувшись разумом к оставшимся стражам. Многих подавило или искалечило, но несколько дюжин еще могли летать, и девушка подняла их в воздух, обратно к якорю, туда, где потерялся Лазло.

Вид на уровне улицы совсем не походил на спокойный вид сверху. Недавний пейзаж теперь было практически не узнать. В воздухе повисла пыльная дымка, освещаемая огнем с места взрыва. Отсюда он уже напоминал не костер, а скорее пожарище. Сарай искала десятками своих глаз, но все было бесполезно. Она была почти уверена, что потеряла Лазло здесь, но рельеф местности изменился. На улице лежали куски камня, хотя раньше их не было. Их расшвыряло взрывом.

И под одним из них лежало тело.

«Нет!» – закричала душа Сарай. Порой это все, что есть: бесконечное эхо кратчайших слов. Вечное «нет, нет, нет, нет, нет».

На самом деле камень – это кусок стены, и не какой-то там кусок. Это был фрагмент настенной росписи, докинутый аж досюда. С него смотрело нарисованное лицо Изагол, полоса на перерезанном горле зияла как улыбка.

Голова Сарай опустела от всего, кроме «нет». Она услышала стон, и ее мотыльки помчались к телу…

…и так же быстро от него отлетели.

Это оказался не Лазло, а Дрейв. Он лежал лицом вниз, попав под раздачу, пока бежал от хаоса, который сам же и сотворил. Его ноги и таз придавило обломком. Руки царапали брусчатку, словно пытались вытащить хозяина, но его глаза остекленели и ничего не видели, а в ноздрях пузырилась кровь. Сарай не задерживалась, чтобы понаблюдать за его смертью. Ее разум, сжавшийся до единого слова «нет», вновь увеличился от надежды. Мотыльки улетели, рассекая дым, пока не нашли другое неподвижное тело, распластавшееся на земле.

Это оказался Лазло. Он лежал на спине, глаза закрыты, рот открыт, лицо белое от пыли, не считая тех мест, где кровь текла струйками из носа и ушей. В горле Сарай зародился всхлип, и ее мотыльки стремглав кинулись к юноше – чтобы прикоснуться к нему и понять, течет ли в нем дух, теплая ли у него кожа. Один подлетел к губам, другие ко лбу. Как только они приземлились, Сарай погрузилась в разум Лазло, прочь от пыли, дыма и окрашенной пламенем ночи в… место, в котором она никогда не бывала.

Сарай попала во фруктовый сад. Деревья черные и оголенные.

– Лазло! – крикнула она, и ее дыхание вырвалось облачком пара. Оно улетело ввысь и исчезло. Вокруг царила неподвижность. Сарай сделала шаг, и под ее босыми ногами захрустел иней. Было очень холодно. Она снова его позвала, очередное облачко испарилось, но ответа не последовало. Похоже, она здесь одна. Желудок связало узлом от страха. Сарай очутилась в его разуме, а значит, Лазло жив – и мотылек, приземлившийся на его губы, чувствовал легчайшее дыхание, – но где же он? Где она? Что это за место? Девушка побрела между деревьями, раздвигая тонкие ветви руками, шагая все быстрее и быстрее от нарастающего беспокойства. Если Лазло здесь нет, то что это значит?

– Лазло! – позвала она. – Лазло!

А затем вышла на поляну, где сидел он – на коленях, копаясь в грязи.

– Лазло!

Юноша поднял голову. Его взгляд был рассредоточен, но тут же просветлел при виде Сарай:

– Сарай? Что ты тут делаешь?

– Тебя ищу. – Она подбежала к нему и обвила руками. Расцеловала лицо. Вдохнула его запах. – А ты что делаешь? – Взяла его ладони в свои. Они были испачканы черным грунтом, ногти потрескались от царапанья по мерзлой почве.

– Ищу кое-что.

– И что же?

– Свое имя, – как-то неуверенно произнес он. – Правду.

Сарай ласково коснулась его лба, подавляя страх, который пытался ее удушить. Лазло наверняка ударился головой при приземлении. Что, если он ранен? Что, если он… пострадал? Она взяла его голову в руки, испытывая свирепую жалость, что не может быть с ним в Плаче, держать его настоящую голову у себя на коленях, гладить лицо и быть рядом, когда он очнется, поскольку иной вариант даже не рассматривался. Конечно, с ним все в порядке. Конечно.