— Вот эта утка, кажется, недовольна мной даже больше, чем твой отец, — пошутил Алистэр.

Холли успокаивающе погладила его руку:

— Уверена, утка просто хочет быть на кого-то обиженной. А папа слишком много пережил, чтобы сейчас его ругать.

— С возрастом ты становишься мудрее, Холли, — с нежностью произнесла Анджела.

— Это я-то? — удивилась она. — Среди нас самой мудрой всегда была Стелла.

— А ты всегда недооценивала себя, — сказала Анджела.

Не сговариваясь, они вдвоем замедлили шаг, пропуская мужчин вперед.

— Твой отец всегда думал о вас, обо всех троих. Я рада, что ты остаешься верной ему. Знаю, что это нелегко, но ему сейчас нужна твоя помощь.

И все же главный вопрос, который вертелся на языке у Холли, оставался незаданным.

— Скажите, вы знали?

В ответ Анджела отрицательно покачала головой:

— Нет, я даже ни о чем не подозревала. Знай я это, я бы обязательно сказала Роуз. Поверь, я бы не потерпела, если бы Алистэр скрыл от меня эту тайну. Любой психолог по вопросам семьи и брака скажет тебе, что у всех нас есть маленькие тайны, или, как они говорят, «личное пространство», и это нормально. Но я придерживаюсь взглядов старой школы, и хотела бы думать, что хорошо знаю Алистэра. — Помолчав, Анджела неожиданно решительно добавила: — Сейчас, конечно, уже бесполезно о чем-либо говорить, но если бы я знала, то обязательно бы что-нибудь предприняла. Может быть, поговорила бы с Хью и сказала, чтобы он не рисковал всем ради минутной слабости.

Холли ей поверила. «Да, Анджела не знала, но я-то знала», — думала она. Она хотела признаться в этом Анджеле, но ей не хватило храбрости. Холли хотела рассказать об этом и матери.

— Понимаете, я… словом, я знала, что отец встречается с другими женщинами. Как вы думаете, мама будет сердиться на меня?

— Ты… знала? — переспросила пораженная Анджела. — Когда ты об этом узнала?

— Мне тогда было шестнадцать или семнадцать, не помню.

Анджела была сильно поражена услышанным, Холли даже пожалела, что не сдержалась.

— Он говорил с кем-то по телефону — как мне показалось, с кем-то близким. Но тогда это меня не расстроило.

Холли попыталась спасти положение. Ее слова прозвучали так, словно на ее глазах отец обманывал мать, а она, Холли, все знала, но не беспокоилась об этом.

— Просто я любила папу, а Стелла и Тара были более близки с мамой.

Холли с тревогой посмотрела на Анджелу, надеясь понять, как она приняла ее слова. Но Анджела лишь с грустью смотрела на Холли. Она была крестной матерью Холли, как, впрочем, и остальных детей Миллеров, и считала ее своей племянницей.

Собственных детей у них с Алистэром никогда не было. Возможно, именно поэтому все три дочери Миллеров еще девочками сильно тянулись к Девонам — особенно Тара и Холли. Когда семьи Миллер и Девон только познакомились, Стелле было восемь. Но уже тогда она была на редкость серьезной и уверенной в себе девочкой — совсем как Роуз в детстве. Стелла обожала мать даже больше, чем отца, так что редко когда приходила вместе с ним в гости к Девонам. А вот Тара росла настоящим сорванцом. Она любила вместе с Хью и Алистэром ходить на рыбалку и часто бывала в доме Девонов. Анджеле нравился сумасбродный характер Тары, веселый нрав и искрометный юмор, но по-настоящему она любила застенчивую Холли.

Однако по мере взросления Холли Анджела часто ловила себя на мысли, что у нее в отношениях с матерью зреет серьезный разлад.

— Твоя мама любит тебя, Холли, и потому не рассердится, — наконец ответила Анджела. — Но ты ведь не станешь делать ей больно, рассказывая правду?

— Вы действительно так думаете? — спросила Холли.

По мнению Анджелы, беда была в том, что Хью и Роуз жили каждый своей жизнью, как бы отдельно друг от друга. Особенно остро это сказалось во время послеродовой депрессии Роуз, когда та родила Холли. Видимо, отголоски того времени и чувствовала младшая дочь семьи Миллер.

— Ты знаешь, не кори себя, проблема не в тебе, — сказала Анджела, обнимая Холли за плечи. — А мама твоя вернется, я уверена в этом.

— Только потому, что мы все этого хотим, она не вернется, — заметила Холли. — Во всяком случае, пока не решит для себя, что хочет вернуться к папе.

Холли смотрела вслед отцу, вышагивающему впереди вместе с Алистэром. В том, что Роуз не пропадет без Хью, она не сомневалась. Мать была сильной женщиной. «А вот сможет ли Хью без Роуз?» — размышляла она.

Вики порылась в сумочке и вытащила пухлую косметичку из прозрачного пластика. Из россыпи карандашей и помад она извлекла довольно крупную кисть и коробочку с темной пудрой.

— Бронзовый оттенок, — сказала она, — тебе поможет, Стелла.

— Спасибо, — ответила Стелла, разглядывая в зеркальце свое бледное лицо.

Неприятную картину довершали синие круги под глазами. «Впрочем, с моей тонкой кожей это неудивительно», — грустно размышляла Стелла.

— Мне не поможет даже переливание крови, — пошутила она.

Вики лишь чуть улыбнулась.

— Ты действительно ужасно выглядишь, — заметила она. — Наверное, бессонница.

Меньше всего Стелла нуждалась в том, чтобы ей говорили то, что она видела и сама. Взяв кисть, она круговыми движениями нанесла на лицо пудру.

— Сплю-то я хорошо. Стоит мне выключить свет, засыпаю сразу. Проблемы начинаются утром, когда я просыпаюсь.

— Из-за родителей? — спросила Вики.

Стелла захлопнула пудреницу. «Кого спасет эта красота?» — подумала она.

— Больше из-за отца, чем из-за матери. У нее все в порядке. Она утверждает, что слишком занята, чтобы приезжать в Дублин. Я хотела, чтобы она приехала в гости к нам, а больше к маленькой Эмилии. Может быть, она действительно занята, но я подозреваю, что она просто не хочет обсуждать эту тему. Мама отказывается даже разговаривать с отцом, и он от этого сам не свой.

— Когда играют в «чижи»,[10]тому, кто бегает, всегда труднее, — ответила Вики.

— Это еще не все, — мрачно добавила Стелла. — Дженна — вот настоящая проблема. Грубее ребенка я не встречала в своей жизни. Однажды мы с Ником и Дженной ходили в кино. Как же она меня ненавидит!

— А не бывшая ли жена Ника приложила к этому руку? — спросила Вики. — Может быть, она настраивает Дженну против тебя?

Стелла вздохнула:

— В том-то и дело, что Ник это отрицает. Он говорит, что Уэнди прекрасно расположена к нам с Эмилией и всячески одобряет общение их дочерей с нами. Но лично мне кажется, что Уэнди вовсе не хочет отпускать Ника. Зачем тогда она названивает ему и спрашивает, как дела у Дженны? И почему она звонит только тогда, когда мы действительно собираемся встретиться и куда-нибудь пойти? Стоит только мне договориться с Ником об ужине, как она ему звонит. Я не настаиваю на том, чтобы Ник совсем не общался с Уэнди, но то, что происходит… — Стелла замолчала, а затем продолжила: — Она всегда где-то рядом, но мне кажется, что это Ник. Именно он все ей рассказывает.