София вскочила, насколько это было возможно, когда руку стиснул Метатрон, а над головой крутятся винты. При этом она немного протащила упавшего робота и поняла, что он не такой и тяжелый: силища у него была огромная, а вес – как у ребенка. Он тянул в обратную сторону, но не мог ее сдвинуть, пока не встанет на ноги. София понимала, что он хочет затащить ее в открытую дверцу вертолета.

Она двинулась прочь от дверцы, то есть к хвосту. Предостерегающий голос в голове напомнил про хвостовой винт: заденешь его – изрубит тебя в куски.

Метатрон наконец высвободил ноги из ремня Ромашки и вскочил с неожиданным проворством насекомого. Теперь он тянул Софию с нечеловеческой силой. Когда она дергалась, он дергал в десять раз быстрее. Ее рука была как будто вмурована в Вашингтонский монумент. Но София уже знала, что Метатрон не тяжелый. Вся его сила – от контакта с землей.

Она дала притянуть себя к металлическому телу и просунула руку между ног робота, так что локоть оказался под тем местом, где у человека располагались бы гениталии, ухватилась, напряглась и встала. Словно могучий Геракл, отрывающий Антея от земли. Сила, с которой боролась София, исчезла, и ее бросило на корпус вертолета. Чувствуя в опасной близости вибрацию хвостового винта, она повернулась прочь от опасности и нечаянно сунула ноги Метатрона под крутящуюся лопасть.

Все остальное произошло слишком быстро для человеческого восприятия. Словно резкая смена кадра в кино: до и после. София успела понять, что все плохо и что ей больно. Хвостовой винт был поломан, вертолет накренило. Хвост качнулся, сбив с площадки Софию и то, что осталось от Метатрона.

Вода внизу была, как и обещали, ледяная. София пыталась плыть, но Метатрон по-прежнему сжимал ее мертвой хваткой. Свободная рука взметнулась, и с ней Ромашка. Белые пластиковые лепестки мгновение плыли перед лицом, все менее различимые по мере того, как София уходила под воду.

41

В самой высокой башне Дворца обитала Долговзора. Чуть ниже ее комнатки башню опоясывал парапет; здесь Ждод любил гулять взад-вперед. Когда-то отсюда открывался красивый вид на Город, до которого тогда было рукой подать. Теперь Город превратился в развалины, лежащие так далеко внизу, что их порой скрывали облака. Они выглядели проплешиной в земле, ибо все деревья вокруг были вырублены.

Дальше вновь начинался лес. Там падали бессчетные листья, как в те времена, когда Ждод обитал на Земле один. Глядя с высоты на красное море, он с нежностью вспоминал дни, когда все вокруг было сотворено им. Красный лес внизу бурел бы, когда листья высохнут и улетят, белел, а потом зеленел в положенный срок, и так снова и снова, тысячи лет, без малейших его усилий. Сейчас, с высоты, лес казался прежним, но Ждод знал, что под красным пологом бывшие горожане разбредаются во все стороны, валят деревья и срут на землю везде, где проходят.

Некоторые отправились на запад к обширному морю травы, протянувшемуся до самого хребта, который Плутон воздвиг на западном побережье. Другие пошли на юг, затем свернули к востоку, огибая каменистую пустыню в юго-западной четверти Земли, на теплые зеленые низины у срединного залива. Третьи обогнули Столп и двинулись вдоль великой реки к востоку, ища, где поселиться в ее широкой долине.

Совсем немногие отважились пойти на север, ибо зимы там были ранние и суровые, а местность труднопроходимая. До самого Узла хребты чередовались с глубокими ущельями. Даже те из горожан, у кого были крылья, не смели туда соваться, ибо все знали, что этот край – заповедная область Ждода и некоторых избранных членов Пантеона.

Возможно, Долговзора почувствовала, что мысли Ждода обращены к Твердыне, потому что выпорхнула из башни, опустилась по правую руку от него и тоже устремила взор на север, к столпу черных туч над областью вечных бурь.

– Что-то странное происходит в тех краях, – объявила она. – А здесь ничто не требует твоего внимания.

Она указала на Сад, где шли приготовления к Пиру. Некоторых горожан подняли на вершину Столпа и разрешили им поселиться в домиках вокруг стен, в сфере теплого воздуха и золотистого света. Они были меньше и слабее душ Пантеона, однако довольствовались смиренной участью и старались быть полезными в меру сил и наклонностей. Одни из них добывали в горах нужные Делатору руды и кристаллы, другие бродили по Земле, собирая плоды и съедобные травы для стола. Помощники Долговзоры летали, плавали и ходили по Земле, примечая все интересное и сообщая ей то, что она бы иначе не узнала. Страж по одной-две собрал десятка два душ, которым нравилось обходить дозором границы благословенной обители на вершине и стоять на часах у ее ворот. Дикие души прибывали в изумлявших Ждода количествах. В разное время он встретил несколько таких и свел с ними знакомство. Всякий раз, замечая у берега или на слиянии рек, что вода закручивается в водовороты с более чем обычной сложностью, или обнаруживая нечто похожее в движении ветра, или когда одно дерево возвышалось над всеми на горном хребте, либо утес отличался от всех остальных красотой формы, Ждод летел туда и терпеливо ждал, когда дух места вступит с ним в общение. Некоторые дикие души очнулись, пустили корни и создали свои формы в полном одиночестве; до появления Ждода они не ведали о существовании других. Некоторые впервые возникли в Городе и ушли оттуда, потому что чувствовали отвращение к тамошнему обществу. Кто-то обитал в единственном стебельке травы, кто-то – в целом горном хребте, одна душа была западным ветром и одна – восточным морем. Ждод понимал, что на одну известную ему может приходиться множество неведомых. Однако каким-то образом весть о Пире распространилась среди них. Многие прибывшие в те дни были незнакомы Ждоду и Пантеону; сейчас эти неотесанные души заполонили Сад, нарушив его привычную тишину.

– Хорошо, – сказал Ждод. – Так какие известия с севера?

– Проще показать, чем объяснить, – ответила Долговзора, – и если ты поможешь мне одолеть опасные завихрения бурь, мы окажемся там быстрее, чем я бы излагала словами.

Она взлетела, не дожидаясь ответа, и Ждод был вынужден за нею последовать.

Некоторое время они летели на север, затем Ждод обогнал Долговзору и стал показывать дорогу в лабиринте вихрей и туч вдоль южной границы бурь. Им приходилось лететь через такие места, где молнии били из тучи в тучи, словно сотни Ждодов забавлялись сверкающими молниями из кузницы Делатора. Раз, другой, а потом и третий Ждод чувствовал перемену в воздухе и, подлетев к Долговзоре, укрывал ее крыльями от сокрушительных разрядов.

Наконец они влетели в центр циклона. Он возникал, исчезал, носился, как дикая душа над Узлом и Областью Бурь, лежащей дальше на север, но чаще всего бывал над Твердыней, где они и застали его сегодня.

Сама Твердыня – замок, возведенный Ждодом в центре Узла, – была устроена довольно просто. При всем множестве башен и тому подобного это был, по сути, обнесенный стеной квадрат на уступе. Над ней аркой нависал перекрученный хребет. Так получилось из-за ошибок, которые Ждод допустил эоны назад, создавая Землю и прокладывая русла рек.

Уступ круто обрывался в хаос. Твердыня высилась над обрывом, стена здесь составляла с ним единое целое, и Ждод, стоя на парапете, мог смотреть прямо в пропасть.