Такая способность дается не только психиатрам или врачамвообще. Любой профессионал приобретает недурную интуицию в своем деле.Профессиональные угадыватели возраста и веса, выступающие на ярмарках ипраздниках, с помощью такой интуиции зарабатывают себе на жизнь; они развиваютее практикой и опытом. Средний человек также способен довольно точно определитьвозраст и вес, но вряд ли кто-нибудь сумеет в точности объяснить, как онприходит к таким выводам. Даже художники-портретисты, привыкшие воспроизводитьсамые видимые признаки, из которых извлекается эта информация, не могутобъяснить, как они узнают разницу между человеком двадцати четырех и двадцатишести лет.

Важно заметить далее, что мы можем знать что-нибудь, небудучи в состоянии как следует объяснить словами, как мы это узнаем, и все жезнать это вполне уверенно. Это отчетливо видно в первом приведенном вышеслучае, когда я знал, что мать этого человека разочаровала его. Я был настолькоуверен в своем знании, что настаивал на нем, когда он его отрицал, и в конечномсчете оказался прав. С другой стороны, грубая ошибка в определении возрастадругого человека, после того как я точно угадал более трудные вещи,свидетельствует о том, что без содействия интуиции даже опытный наблюдательможет легко сбиться с пути.

Эти впечатления не подчиняются законам случая. Дело обстоитне так, как если бы человек угадывал некоторую часть времени по случайному совпадению.Если у него есть "некое ощущение", то он редко ошибается. Если жеэтого ощущения нет, то догадки и в самом деле подчиняются законам случая. Еслипытаются угадать, в каком возрасте пятнадцать человек уходят из дома, иправильно угадывают в двух или трех случаях, это совсем не похоже на другойопыт, когда угадывают разные вещи о пятнадцати людях и почти в ста процентахслучаев без ошибки. Вот почему эти вещи так трудно изучать. Их нельзя вызыватьпо требованию. Ощущение, что ты "в ударе", приходит лишь время отвремени, а затем исчезает.

Чтобы понять интуицию, надо отказаться от представления,будто ничего нельзя знать, если нет умения описать свое знание словами. Такоепредставление произошло от гипертрофии современной научной точки зрения,заведшей нас в некоторых отношениях слишком далеко в направлении испытаниядействительности,в сторону от природы и мира естественных событий. Сковав в себе Ребенка, мыутратили много полезного и благотворного. Люди, достаточно владеющие собой, недолжны подавлять в себе развитие интуитивных качеств, сохраняя в то же времянеобходимые контакты с действительностью. Как говорил Фрейд, «все это в высшейстепени умозрительно и полно нерешенных проблем, но незачем этого пугаться».Интуиция – это просто индукция без слов. Если же мы умеем выразить нашиинтуитивные ощущения и способы наших ощущений словами, то это ужевербализованная индукция, обычно именуемая Наукой.

Великолепную возможность изучения интуитивных процессов вдействии доставил опрос 25 тысяч солдат по заданию правительства СоединенныхШтатов со скоростью от двухсот до пятисот в день. Под таким нажимоминдивидуальное "психиатрическое исследование" свелось скорее ксекундам, чем к минутам. При столь ограниченном времени суждения основывалисьскорее на интуиции, чем на исследовании. Для изучения проблемы были сначалавыработаны два стандартных вопроса. Затем была сделана попытка интуитивнопредсказать ответ каждого человека на эти вопросы. Предсказания были записаны,и после этого ставились вопросы. Интуитивные предсказания оказались верными вудивительно высоком числе случаев (свыше 90 процентов). Вопросы были следующие:"Нервный ли вы человек?" и "Были ли вы когда-нибудь упсихиатра?" После длительного изучения основания для предсказаний были вобоих случаях изложены словесно, поэтому в конечном счете вместо примененияинтуиции можно было предсказывать ответы, применяя некоторые заранее написанныеправила.

Когда эти правила были подтверждены во многих тысячахслучаев, был сделан следующий шаг – попытка угадать занятие каждого человекапрежде, чем он заговорит, просто наблюдая, как он входит в комнату и садится.Все солдаты были одеты одинаково – в халаты кофейного цвета и суконные тапочки.И опять догадки или интуитивные заключения оказались удивительно точными. Водном случае были правильно угаданы занятия двадцати шести человек подряд. В ихчисле были: фермер, бухгалтер, механик, профессиональный игрок, торговец,рабочий склада и шофер грузовика. [74] Основания для предсказанийбыли в каждом случае изучены, и некоторые из них удалось описать словесно; вконечном счете по крайней мере в двух профессиональных группах можно былопредсказывать ответы со значительной степенью достоверности, применяя заранеенаписанные правила.

После того как были обнаружены правила, лежавшие в основепредсказаний, выявилось интересное наблюдение. Сознательное намерение во второмэксперименте состояло в диагнозе занятий. Оказалось, однако, что предметомдиагноза были вовсе не занятия сами по себе, а способы поведения в новыхситуациях. В двух профессиональных группах, которые удалось наиболее отчетливоизучить, случилось так, что люди, реагировавшие на ситуацию исследования однимспособом (пассивное ожидание), почти все были фермеры, а те, кто реагировалдругим способом (настороженное любопытство), почти все были механиками.Обнаружилось, таким образом, что интуиция производила совсем не диагноззанятий, а диагноз эмоциональных установок, хотя сознательное намерение исостояло в диагнозе занятий.

Это было важное открытие. Оно означало, что пока интуитивноеощущение не известно в словесной форме, Эго в действительности не знает, чтоименно известно. Все, что Эго может сделать для самого носителя интуиции и дляокружающих, это попытаться передать весьма тонкое ощущение словами, насколькоэто возможно; при этом оно нередко лишь приближается к истине, но не угадываетее вполне. Далее (в действительности это другой аспект предыдущего), интуициинельзя задавать каких-либо конкретных вопросов: ею можно лишь руководить внекотором общем направлении; она дает нам некоторое впечатление, а затем мыдолжны искать ответ в материале, оказавшемся в нашем распоряжении.