перепроверили и выяснили, что во дворе крепости было слишком просторно: призрак попросту терял из виду границы своеобразного поля боя. Кроме того, Хель по-прежнему не могла отойти от Кристина на хоть сколько-нибудь приличное расстояние, что оставляло её противнице, не имеющей подобных ограничений, явное преимущество. У ворот, которые, судя по картам, со всех сторон окружали склады и мастерские, Хель должна была чувствовать себя немного увереннее. Так ли это окажется на самом деле, им ещё только предстояло выяснить.

Пройдя с десяток шагов, Кристина обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на крепость Формо, ставшую, хоть и на одну ночь, её первым укрытием в этом мире, и в которую она могла больше никогда не вернуться. Ничего особенного она, впрочем, не почувствовала: каменная коробка с нелепой, будто бы построенной на последние деньги, башенкой не вызывала никаких положительных эмоций. Скорее наоборот: теперь, когда до встречи с «серыми» оставалось всего ничего, Кристина ощутила, как у неё внутри проснулся тоненький малодушный голос, который сходу принялся убеждать её, что она, в сущности, ничем не обязана этим людям, а потому, вместо того, чтобы играть в великого воина и стратега, ей следовало бы подумать о себе и своих собственных проблемах. Унять внутреннего паникёра и загнать его в самый дальний уголок сознания удалось лишь титаническим усилием воли. Однако не успела она немного успокоиться и даже найти в себе силы, чтобы похвалить собственную стойкость, как перед ней развернулась совершенно неожиданная сцена.

Инара никуда не ушла — как, собственно, и Мартон. Остановившись напротив друг друга, они обменялись парой слов, то и дело запинаясь и смущённо отводя взгляды в сторону. Вдруг девушка беззвучно хлопнула в ладоши и потянулась к вороту платья. Выудив что-то из-за пазухи — кажется, тот самый амулет, который юноша успел вручить ей перед тем, как их дружная компания ворвалась на кухню — Инара быстро сняла его с шеи и протянула Мартону. Гвардеец категорически замотал головой, а затем, к полному удивлению Кристины, заключил ладони Инары в своих и осторожно сжал её пальцы в кулак. На миг их глаза встретились; Мартон пожевал губами, лицо приняло совершенно отчаянное выражение; Инара удивлённо приоткрыла рот и замерла, затаив дыхание. Мартон вытянул руку и мягко провёл девушке по щеке, его губы двигались, но слов Кристина так и не сумела разобрать — а разобрав, всё равно бы не поняла.

Кристина сообразила, что настало самое время посмотреть в другую сторону. Однако прежде, чем она успела самым тщательным образом изучить носки собственных сапогов, Инара покраснела до корней волос, приложила руку к лицу — а затем выпалила ответ, резко развернулась на пятках, подхватила подол платья и, стремительно взлетев по лестнице, скрылась за дверью.

— Быстро они… — удивлённо пробормотала Кристина. — Хотя момент он, конечно, упустил.

— На востоке слишком легкомысленно относится к браку, — с неожиданным укором заметила Хель, останавливаясь рядом. — Достойный свадебный обряд занимает не меньше года. Так семьи могут убедиться, что не совершили ошибку.

— А при чём здесь свадьба и брак? — обернулась к ней Кристина. — Мне показалось, что это, скорее, начало большой и крепкой дружбы. Ну, знаешь, как бывает…

Она осеклась, когда Хель слегка наклонила голову вперёд, словно хотела взглянуть на неё поверх несуществующих очков, отчего её неподвижное лицо стало ещё строже, чем обычно.

— Ну хорошо, может быть, ты и не знаешь… Я тебе потом как-нибудь расскажу.

Обещание подействовало, как большая чашка успокоительного чая — как если бы вопрос о том, будет ли у них это «потом» можно было заранее считать решённым.

* * *

— Хорошее место, — одобрила Хель, останавливаясь точно посреди улицы, на безупречно выверенном расстоянии от окружающих зданий. Кристина неопределённо хмыкнула в ответ: частокол, распахнутые настежь ворота с небольшой обзорной площадкой, запертые мастерскими с тёмными провалами окон, глухие стены складов и редких двухэтажных домов, — всё это образовывало своего рода коридор, пусть и не такой просторный, как открытый со всех сторон двор крепости, но достаточно широкий для того, чтобы его края начинали теряться в быстро сгущающейся темноте. «Второй сумеречный час» определённо подходил к концу.

«Нам бы лампу какую-нибудь», — Кристина вгляделась в тёмный прямоугольник в паре десятков шагов от себя, прикидывая, сумеет ли пролезть через окно и не встретит ли её там перепуганный хозяин с топором наперевес.

Впрочем, довольно быстро выяснилось, что гвардейцы всё предусмотрели. В поясной сумке Эйдона обнаружилась продолговатая бутыль из толстого стекла, наполовину заполненная жидкостью, тёмной и вязкой, в которую тот поместил небольшой кристаллик неправильной формы. Почти сразу же лицо капитана озарилось холодным рассеянным светом. Присмотревшись, Кристина признала в этом «устройстве» простейший кристальный светильник — почти такой же, каким они с Хель воспользовались во время своей вылазки в кладовую. Однако различия всё же были: так, светильник в подвале без проблем пережил падение на каменный пол, а Эйдон укладывал бутыль на землю с большой осторожностью, что само по себе указывало на то, что надёжностью эта штука, скорее всего, не отличалась.

Наблюдая за экономными движениями Эйдона, за тем, как Мартон раскладывает по земле оружие, принесённое и оставленное здоровяком Анором, Кристина вдруг поняла, что ещё немного и обратной дороги уже не будет.

«Ещё не поздно, можно же укрыться с остальными в крепости или на каком-нибудь складе, придумать другой план…» — вновь попытался было внутренний голос. Однако Кристина сжала кулаки, сцепила зубы и бросила в сторону, отрезая пути к отступлению:

— Можем начинать.

От звука собственного голоса, чужого, глухого и напряжённого, в груди растеклось что-то холодное и липкое, а к горлу подступил вязкий ком. Хель не произнесла ни слова, но Кристина со всей ясностью понимала, что всё уже случилось. Вот невидимый купол надёжно укрывает её от взора раха и других призрачных существ, а вот от него не остаётся и следа — исчез, словно дым, развеянный резким порывом ветра. На мгновение Кристине показалось, что замер и Формо, вместе с ней напряжённо вглядываясь в темноту за воротами. Где-то вдалеке поскрипывали на петлях и бились о стену незакреплённые ставни. Залаяла собака, то и дело срываясь на жалобный вой; откуда-то раздались и сразу же затихли встревоженные голоса. Прохладный ветер с шумом пробежался по крышам, бережно провёл по лицу, игриво забрался под воротник — и понёсся дальше, шурша опавшей листвой.

Так прошло несколько минут — или, может быть, даже больше: загипнотизированная тишиной, Кристина совершенно потеряла ощущение времени. Мир словно бы сделался меньше, сузился до небольшого круга, зажатого между складами и мастерскими и