Пожав плечами, Кейб ответил:

— Если и не о нем, то, по крайней мере, о человеке, которогокогда-то звали Логан.

И с этими словами он исчез, оставив присутствующихозадаченными его последним заявлением.

Что-о-о тебе надо-о-о, волш-ш-шебник?

Материализовавшегося Кейба застали врасплох те ужасныеизменения, которые произошли в голосе Хрустального Дракона. Теперь его голоснамного больше напоминал голоса настоящих Королей-Драконов.

Но, не испугавшись этого, волшебник ответил:

— Я пришел узнать, как вы себя чувствуете. Я думаю, чтокое-что знаю о том, через что вы прошли, разве не так?

Хрустальный Дракон казался огромной грудой драгоценныхкамней в дальнем конце комнаты. Света в комнате было мало, и стены былимрачными и тусклыми. Кейб даже не мог разглядеть выражение мордыКороля-Дракона.

— Я… выж-ж-жил. Больше тебе ничего не надо знать. Кейбрешил, что настаивать на чем-то другом не имеет смысла. Он был расстроен, ноничего с этим поделать не мог. И все же он спросил:

— Что вы собираетесь делать с вашим королевством? Легар вруинах. Если моя помощь вам будет…

Из темноты появилась голова повелителя Легара.Нечеловеческая ярость отражалась на морде дракона. Узкие глаза, в которыхостались только намеки на кристаллы, уставились на маленькую самонадеяннуюфигурку.

— Ты не по-о-онимаешь, ч-ч-что ли? Мне ничего от тебя ненадо, ч-ч-человек! Я хоч-ч-чу только отдохнуть! Отдохнуть в одиноч-ч-честве!Ради чего ты рвешься сюда?

— Ради Логана Тезерени.

Его слова на какое-то время погасили было пламя гнева.Хрустальный Дракон сжался и стал выглядеть гораздо меньшим.

— Я знаю имя… мо-о-о, имя… ч-ч-что это я…

— Логан, — волшебник осмелился воспользоваться этим именем.— Твое королевство в хаосе, и ты, в конце концов, и сам рискуешь. Я ни в коемслучае не забываю, что все это в твоих же собственных интересах, но ведь оттого, что ты сделал, остальное Драконье царство пострадало тоже. Твоимподданным потребуется помощь в восстановлении Легара. Среди волков-рейдеровесть пленные и раненые, и из них можно сделать совсем других людей. Возможно,мои друзья и союзники согласятся тебе помочь. Вместо развалин, которыми тысейчас правишь, полуостров можно обратить в место, полное жизни. Они могутвстретиться с тобой, и возможно…

— Нет! — Но на этот раз скорее страх, а не гнев направляйКороля-Дракона. Его глаза расширились, и он бешено прошипел:

— Нет! Если я подпущу их так близко, они могут узнатьправду, и тогда я буду в опасности! Они придут в бешенство, когда узнают, что яих всех надул! Они могут заставить меня покинуть это место, а я не могу этосделать! Не могу! Я истощил с-с-себя так, как ещ-щ-ще ни разу не осмеливался!Внешний мир в любом виде сейчас опас-с-сен для меня! Только здесь и водиночестве я буду в без-з-зопасности!

Кейб не мог поверить тому, что он слышал.

— Ты не прав! Послушай…

Одним лишь ужасным взглядом сверкающий левиафан заставил егозамолчать.

— Я благодарен тебе з-з-за помощ-щ-щь, мас-с-стер Бедлам, нотеперь уходи! Мои с-с-слуги предос-с-ставят вам все необходимое, чтобы вы моглидобратьс-с-ся до Ис-с-сиди! А теперь иди! Мне надо с-с-спать!

— Логан…

— Я — Хрустальный Дракон! — взревел гигант. Челюсти драконашироко открылись…

Кейб телепортировался прежде, чем Король-Дракон сумелсделать что-нибудь такое, о чем бы они оба потом сожалели.

Он нашел Грифона и Темного Коня ожидающими его. Последний, квеликому удивлению волшебника, был в лучшей своей форме. Недалеко от них со всевозрастающим нетерпением ожидал эскорт из рептилий.

Что случилось? — спросил Грифон, лежащий на спине упризрачного жеребца. Как потом узнал волшебник, Темный Конь не доверял дрейкам.Его одержимость Сумраком прошла, и теперь его занимала забота о его живыхдрузьях, включая и Грифона. Используя свою невероятную волю, Темный Конь нетолько смог восстановить свою внешность, но и умудрился изменить ее так, чтобыптица-лев мог как можно удобнее устроиться у него на спине. Вид получилсявесьма специфический, но эта специфичность была всеми воспринята с большимудовольствием. Волшебник даже почти забыл свою встречу с Хрустальным Драконом.

— Пора трогаться. Мы начинаем злоупотреблять гостеприимствомместных.

— Что случилось? Кейб покачал головой:

— Я еще ни в чем не уверен… пока.

Остальные этого не поняли, но, может быть, и к лучшему,потому что Кейб не был уверен, что сам достаточно разобрался во всем этом. Онтолько понял, что граница раздела между Логаном Тезерени и Хрустальным Дракономпроявилась как никогда. И никто не мог догадаться, в какую сторону склонитсяповелитель Легара, если вообще он что-либо предпримет. В одном только можнобыло быть уверенным: будь он человеком или дрейком, он никогда не покинет своейодинокой темной святая святых, что бы ни случилось. Это выходило за рамкичеловеческих понятий о безопасности; Хрустальный Дракон так долго жил взатворничестве, что он не допускал и мысли, чтобы покинуть свою комнату илидопустить в нее внешний мир.

Один из воинов предложил Кейбу верховое животное. Он взялпредложенного дрейка и сел на него верхом, вряд ли замечая, что он делает.Волшебник продолжал смотреть на руины Легара, мысленно представляя себе, какКороль-Дракон мечтает о лице, которое когда-то принадлежало ему в том мире,который теперь навсегда закрыт для него… закрыт им же самим.

Герцог дрейков подал сигнал, и весь отряд отправился навосток. Кейб пропустил всех вперед, даже Темного Коня и Грифона. И с большойнеохотой он наконец пустил своего дрейка вслед за отрядом. Легар все ещепреследовал его. Если не из-за самого Хрустального Дракона, то из-за тогомалого, что осталось нетронутым. Волшебник сомневался, что в одиночку он вчем-нибудь сумел бы добиться успеха.

Так много энергии, и такая долгая жизнь, — думал он,наконец-то обратив свой взор на дорогу, лежащую перед ним. — И все же, несмотряни на что, он остается пленником у самого себя, боясь потерять своючеловеческую сущность, которую он, может быть, потерял уже очень, очень давно.

Эта мысль заставила его ехать в задумчивом молчании всюдорогу, вплоть до самого Исиди… и какое-то время еще и после.