— Но раз ему нет нужды нас убивать, отчего мы умрем сегодня? — недовольно поинтересовалась Землепотрясная.

— Мы не умрем, — безрадостно сказала Ковалева. — Просто Кылына была настоящей Киевицей. И передав свою силу нам, не сомневалась: ее наследницы кинутся защищать Город. И знала: стоит нам стать на его пути, мы погибнем, ведь мы ничего не знаем и не умеем. Она судила по себе и не могла даже предположить, что мы можем просто остаться в стороне.

— Ты хочешь сказать, — с интересом подхватила догадку Даша, — что если мы не будем ни во что вмешиваться и не станем снимать его цепи, то ничего с нами не случится? Ну и ладненько… — Она быстро нацепила змею обратно, испытав при этом не приятное и не героическое облегчение. Затем злобно сбросила с кресла свою парадную одежду и умостилась туда, торжественно водрузив на колени Изиду Пуфик, с видом человека, твердо вознамерившегося провести вечер дома у камина, смирившись с собственным сомнительным «Я».

— В конце концов, — нервозно оправдалась она, — мир и так принадлежит Дьяволу. Так в Библии написано. Разве нет? «Вот идет Князь мира сего, и я не имею от него ничего».

— Да, — пришибленно согласилась Маша.

— Так чего тогда дергаться?

— Логично…

Купало — в восточно-славянской мифологии главный персонаж праздника летнего солнцестояния.

Мифологический словарь

Пуфик приветственно мяукнула.

Из дверей бесперильного балкона вышла блондинка Белладонна, очевидно, вернувшаяся с прогулки по карнизам. В зубах она несла нечто, поначалу принятое Машей за мышь, которую порядочные кошки приносят, поймав, своим любимым хозяевам. Но нечто оказалось неизвестным Ковалевой растением, смятым, зеленоватым и неприглядным, и подносить его им кошка не стала.

Выпустив добычу изо рта, Белладонна вдруг осатанело зарычала, распушив вставший карандашом хвост, в два прыжка перенеслась на каминную полку и с ходу заехала по бандитской морде Бегемота возмущенной когтистой лапой. В секунду кошка и кот сплелись в стремительный черно-белый клубок. Клубок свалился с полки на пол, распался, зашипел и сцепился снова.

Маша испуганно забегала вокруг, страшась сунуть руку в рычащий и царапающийся кошачий тайфун. Чуб, сбросив с колен оставшуюся совершенно безучастной Изиду Пуф, метнулась к столу, где стояла третья, не использованная никем Машина бутылка кока-колы.

Но пригодилась и она. Разогревшаяся за день коричневая вода с шипением вырвалась из горлышка, забрызгивая все вокруг, и Чуб брезгливо направила на дерущихся зверей липкий и неконтролированный поток пористой пены.

Бегемот тут же отпрыгнул, презрительно отряхнулся всем телом и, зло огрызнувшись желтыми клыками, понесся на балкон. Похожая на мокрую курицу Белладонна зафыркала, недовольно и безуспешно лизнула опавший желтый бок, но внезапно выгнула треугольником спину и истерично завыла, глядя поверх камина и прижимая уши.

Пуфик прыгнула на спинку кресла и, трусливо пригибаясь, вытянула испуганную шею в сторону голубой «византийки».

— Боже, смотри, фреска! — вскрикнула Маша.

— Ну, фреска. Она всегда тут висела… — начала Даша. Но не договорила.

Теперь, когда каминная полка была пуста, Чуб увидела: перекладина весов в руках полустертой дамы стоит практически перпендикулярно, и их нижняя чаша упирается в край картины.

— Что это значит? — ожесточенно вцепилась в свой нос она.

— Она обрела власть! — глухо зашипела Белладонна.

— Она? — ткнула Даша пальцем в голубую «византийку».

— Та, что была с вами! Третья! Сила в ней!!!

— Сила? — потерянно повторила за ней Даша. — В Кате? Мама, она же сорвала змею… — поняла она. — И ей сразу начали сниться эти сны! И Бегемот ее слушается. И Черт! Видите, видите?! — запрыгала Чуб. — Я сколько ни чертыхаюсь — ни черта. И дом! Помните про рухнувших конкурентов? Про «разрушу тюрьму собственными руками»? Сегодня рухнул дом на Оболони! Ян не зря намекал. Это она! И Мира она не случайно сбила! Она чувствовала, кто он. Она обрела настоящую власть! Она действительно стала настоящей Киевицей!

— Но нужно как-то найти ее, предупредить, — заволновалась Маша.

— Поздно. Она не станет вас слушать! — сверкнула глазами Белладонна.

— А Дьявол? Змей? — бледно спросила студентка.

— Он будет с ней. А она с ним…

— И что это значит? — дернулась Даша.

— Это значит, — вымолвила Белладонна, тщательно выговаривая каждый слог, — что сегодня ночью погибнет Город!

— Наш? — глупо переспросила Маша.

— И мы? — глупо уточнила Даша.

Кошка вернулась к принесенному ею растению и неприязненно тряхнула сначала передней, потом задней лапой, что на кошачьем языке жестов означало крайнюю степень пренебрежения.

— Это кочерыжник, — муркнула она. — Я нашла вам. Но поздно.

— КОЧЕРЫЖНИК? Это?! — Даша, склонившись над неприглядным зеленым цветком, сощурилась так, будто стала вдруг безнадежно слепой и близорукой. — Это цветок папоротника?! Настоящий? Но он цветет только в полночь! Одну секунду! А сейчас…

— Чушь! — фыркнула кошка. — Папоротник — не будильник! Он цветет, когда дозреет… А завязывается в дни солнцестояния.

— Но солнцестояние — сегодня, на Купалу! Так написано в книге! — опровергла Даша.

А Маша бросилась к перелистному календарю на бюро доказать неграмотной кошке их правоту с цифрами в руках.

— «6 июля. Заход солнца 21.10. Долгота дня 16.15», — прочитала она и поразилась, перейдя на предыдущие страницы: — Слушай, и впрямь не сегодня! Самые длинные дни в июне! 21-го и 22-го долгота 16.27. Может, со стилями напутали… Или у наших предков не было секундомера, и они определили приблизительно. Немного ошиблись.

— И за тысячу лет никто не додумался их поправить? — застонала Землепотрясная. — Черт, никому верить нельзя! Никогда не поймешь, где у вас сказка, а где история. Все твои историки — лохи! И ты тоже! Это у вас называется наука!

— Сжуйте кочерыжник, — угрюмо предложила Белладонна. — Только это вам не поможет.

Пуфик жалобно замяукала, прижимаясь к Дашиным ногам.

— Вот тебе и конец света в 21.10! — заплакала в унисон с ней Даша. — Одна радость, я его таки увижу! Только я — не Арнольд Шварценеггер. А Дьявол — не Робин Танни…

— Чтобы победить его, нужно быть настоящим богатырем. Муромцем, — печально закончила Маша, мысленно оплакивая свою погибель в расцвете лет.

— Че-че? — Чуб чудовищно скривилась, судорожно схватилась за нос и, сделав безумный круг глазами, подорвалась с места: — Не хнычь, Пуфик, мамочка всех спасет! Собирайся, Масяня! Быстрей! Да бумажки, бумажки свои не забудь! Ту, про воскрешение из праха…