— Богиня не изволила прийти к вам! Она сказала: «Пусть сюда идет, раз так надо!» — передали мне волю «богини». Отлично!

— Возьмите меня за руку, ибо я слепа, как ненависть! — властно произнесла я, чувствуя, как меня, богохульницу-рецидивистку, со всем незаслуженным почтением ведут вниз.

— Пропустить! — рявкнул голос на ухо. Что-то зашуршало. Где-то неподалеку раздавались приглушенные голоса и потрескивал костер, обдавая меня жаром.

Меня провели мимо костра, откуда так соблазнительно пахло мясом, под удивленный шепот местного населения, а потом куда-то завели, заставив пригнуться.

— Оставьте нас наедине! — величаво произнесла я, слушая, как удаляются тяжелые шаги.

— Чего пожаловала? Ты как перед богиней стоишь? А ну, быстро на колени! — раздался суровый женский голос, который я смутно припоминала. Галина, кажется. — Я ждать не намерена! Выполняй мою волю!

— Это я, Любовь! — вздохнула я, пытаясь определить, откуда доносится голос, чтобы встать лицом к собеседнице. — Та, что тебя сюда отправила!

Тишина что-то затянулась. Нехороший знак.

— Любовь? — пренебрежительно фыркнул голос, а до моих ушей донеслось тихое чавканье. — Ну фее рафно, прояви уфажение к богине Фотам!

Кто-то смачно облизал пальцы. Прямо так звонко и вкусно, что мои рецепторы заметно напряглись, заставив проглотить слюнку.

— Мне нужно твое кольцо. Ненадолго… Я тебе его верну. У меня большие неприятности на работе, поэтому… — не успела я договорить, как чавканье прервалось. Галя что-то дожевала, а потом величаво изрекла:

— Я не собираюсь ждать, когда ты мне кольцо вернешь! Еще чего! Хватит, я всю жизнь прождала! Не хватало еще, чтобы ты его заиграла! Знаю я вас. Отдаешь руками, а забирать приходится ногами! Я вон Люське шесть трехлитровых банок дала. Тоже просила… Сказала, что как опростает, так и вернет! До сих пор возвращает! И соседке Лидке триста рублей давала! Прождала месяц, а она так и не вернула! А Колька, сосед! Три расписки писал! И что мне эти расписки? Получил зарплату — тут же пропил! Ни копейки не вернул!

«Обратите внимание на эту картину. Слепая холопка просит милости у барыни. Посмотрите, сколько страдания на лице холопки. Именно она является ключевой фигурой этой картины! Обратите внимание, как мрачнеет лицо барыни! Художник нарисовал ей синие брови, чтобы подчеркнуть ее недовольное выражение лица! Пройдемте, господа, дальше!» — песец вовсю разыгрывал экскурсовода, по памяти воспроизводя лицо «невесты».

— Короче, Галя, будь человеком и спустись с небес на землю! Я клянусь тебе, что верну твое кольцо в целости и сохранности! — не выдержала я. — Напишу расписку, если хочешь! Только дай мне его на три дня!

— Короче, Люба. Слушай сюда! Кольцо я тебе не дам! Это символ моей божественной власти! И об этом каждый ребенок знает! Я это кольцо никогда не снимаю! Так что не ерунди! Могу огурцов соленых дать! Сама купорила! Своими божественными руками! — с раздражение заметила Галина. — Где мой муж? Пусть зайдет!

— Дай ей банку огурцов! — милостиво приказала Галина, пока позади меня кто-то топтался на месте, прерывисто дыша. — А мне принеси воды прохладной. И гребень мой принеси! И зеркало мое! Я сегодня с тобой возлежать изволю!

— Да, моя богиня! — прорычал супруг, удаляясь и шурша шкурой, исполняющей обязанности входной двери. — Это милость для меня!

— Видала, как я тут развернулась? Эх! — радостно заметила Галя. — Погоди, тебе сейчас огурцы принесут.

— Мне кольцо нужно, а не твой маринад! Вопрос жизни и смерти! — нетерпеливо произнесла я. — Я отсюда с пустыми руками не уйду!

— Конечно, не уйдешь, — раздалось чавканье. — Я тебе огурчики дам! По маминому рецепту! Прямо амброзия! Нектар богов!

— Засунь эти огурчики обратно в… банку. Мне нужно кольцо! И точка! — я протянула руку. — Не надо равнять меня с какими-то Люсями, Людами, Лидами, Колями. Если я пообещала тебе, что верну, значит, верну! Я домой хочу вернуться! Ты меня понимаешь? Или ты тут совсем зажралась?

Ничего себе! Я такой настойчивости от себя не ожидала! Обычно я более дипломатична.

— Тебя сейчас отсюда вышвырнут! А если прикажу, то и съедят! Или пожертвуют кому-нибудь из каменных остолопов! Как я скажу, так и будет! Мое слово здесь — закон! Никто не осмелится его ослушаться, так что тон свой поубавь, Любовь. Ты с самой богиней судьбы разговариваешь! — разгневалась ее божественное величество.

— А кто тебя в местный пантеон ввел? Кто тебе судьбу устроил? А? Не подскажешь, Галя? — презрительно ответила я, не скрывая своего раздражения.

— Люба, иди-ка ты отсюда, а! По-хорошему! Отвечай за базар, мы не на базаре! Ты че? Рамсы попутала? Че ты мне тут пальцы веером расставляешь? У себя дома будешь командовать! Совсем страх потеряла? — перешла с русского народного на русский уродный божественная «сучность» в качестве акции устрашения.

Я услышала шаги позади себя.

— Так, вывести ее! Она меня прогневала! — нетерпеливо заявила Галя. — И поживее! Приказы богини выполняются быстро! Огурцы не давать! И так последняя банка!

«Нет! — пафосно умирал полярный лис. — Только не огурцы! Отнимите надежду, веру, любовь, но огурцы оставьте! Злодеи!»

Меня схватили, закинули на плечо, неловким движением сорвав с меня плащ. Через секунду я снова очутилась на земле.

— Моя богиня! — услышала я знакомый рык, полный восхищения. Неприятности уже бежали наперегонки, пытаясь успеть затесаться на страницы моей короткой, но яркой биографии. — Дающая любовь, но ничего не требующая… Именно такой должна быть мать племени. Утешающая страдающих, исцеляющая больных, вселяющая надежду, а не отчаяние! Мудрая и милосердная!

— Эй! Ты что? Охренел? Да я тебе сейчас! — раздался возмущенный голос Гали, и тут же мне под ноги что-то упало и разбилось. Надеюсь, что не последняя банка огурцов.

— Остановись! — раздался голос вождя, который стоял между мной и своей законной супругой. — Я не боюсь твоего гнева. С ее милосердием мы стерпим любой удар судьбы! Я предлагаю тебе остаться второй женой! А первой будет она! Именно она нужна моему племени в эти тяжелые времена!

Тут же раздались топот ног и крики:

— На нас напали! Соседнее племя предательски убило наших часовых!

Я почувствовала, как мою руку сжала чужая рука. Не огромная орочья лапа, а теплая, человеческая. Меня потащили куда-то сквозь крики и панику. Мне все время казалось, что я упаду, но нет же… Я не падала… Мы бежали долго, пока мою руку не отпустили.

— Кхе! — откашлялась Судьба. — Куда дальше? Есть идеи?

— Яне знаю… — вздохнула я, представляя Светлячка убитую горем. Кольцо у нее я так и не взяла, хотя она мне его предлагала. Каким же подлым ударом будет для нее мое появление! — Я чувствую, что приношу людям только горе…

— Со временем любовь перестают замечать. И чтобы понять всю ее ценность, нужно хотя бы один раз ее потерять, — усмехнулась Судьба.