— На Среднем Западе и возле мексиканской границы за этими законами не слишком следят, — объяснил Джим. — А в больших городах с нас в самом деле не слезают. Каждый месяц устраивают набеги.

— Эти люди в самом деле считают, будто отец не знает, что лучше для его детей?

— теперь Папаша на самом деле рассердился. — За это мы сражались на войне?

Чтобы в свободной стране отцу указывали, что он может делать, а что нет, когда тренирует собственных сыновей и дочерей?

— Я понимаю, дядя Тони, — успокаивающе сказал Джим. — Но такие у Старра правила. Только совершеннолетние. Так или иначе, — продолжал он, невзирая на раздраженное ворчание Папаши, — они заключили контракт с Барри, но могут оставить местечко для Мэтта.

Клео, подойдя, расцеловала Марио на французский манер — в обе щеки.

— Я знала, что Рэнди возьмет тебя, как только он тебя увидел. Я разве не говорила, какой ты потрясающий? К тому же сейчас, когда Джим на земле…

— Я не знал, — перебил Анжело.

Томми инстинктивно понял, что это — ради Марио, чтобы дать тому время подумать.

— Что случилось, Джим?

Мужчина пожал плечами.

— Слишком много тройных, полагаю. Плечи меня убивают. Был бы помоложе, попробовал бы эту новую операцию, но мне в любом случае скоро пора на покой.

Так что буду руководить с земли. Клео сама по себе звезда. Зачем нам две в одном номере? Но если с нами будет Мэтт, все станет, как прежде.

— Ты же согласен, правда? — вкрадчиво осведомилась Клео. — Когда-то работала с Сантелли. А теперь ты поработаешь с нами, да, Мэтт?

Марио уставился в пол. Слова Клео снова привлекли к парню всеобщее внимание, и Томми стало до боли тесно в груди. Марио мог пойти дальше, один, к таким высотам, куда ему дороги не было… Он же обещал, что мы останемся вместе. Разве не так? Или это были просто слова?.

Томми тоже опустил глаза.

— Прости, Джим, — Марио вскинул голову. — Но я уже говорил Рэнди Старру и скажу то же самое здесь. Я хочу остаться с семьей.

— Я говорю ему, — произнес Папаша, — Мэтти, если хочешь, соглашайся, выступай с Фортунати, это хорошее предложение.

Марио сцепил тонкие руки.

— Извини, Клео. Я ничего не имею против тебя и Лионеля, честное слово, просто не хочу выступать в другом номере. Я хочу быть со своей семьей… с Летающими Сантелли. Я никогда не работал ни с кем, кроме семьи. Просто не хочу.

— Семья? — переспросил Джим. — Ради бога, парень, дядя Тони был женат на сестре моего отца, а Лу, Анжело и Джо мои кузены!

Он выглядел разозленным и обиженным, и Марио быстро сказал:

— Джим, не в этом дело. Правда. Совсем не в этом. Но… я привык к Анжело, и… он мой ловитор… и я Сантелли. А не один из Летающих Фортунати. Слушай, не сердись…

— Эй, эй, парень, я не злюсь. Но Рэнди подумает, что ты просто накручиваешь себе цену. А ему действительно нужны твои тройные.

— Еще одна причина для отказа, — серьезно сказал Марио. — По-моему, я еще не готов выходить с тройным сальто. И не буду готов, пока у меня не станет получаться по желанию, а не только в хорошие дни. Но даже если так, я все равно хочу выступать… под именем Сантелли.

— Мэтт, только сумасшедший упустит шанс присоединиться к Фортунати! — воскликнул Джонни.

— Значит, я сумасшедший, — согласился Марио.

— Это точно, — улыбнулся Джим. — Ну ладно, сынок, я тебя понимаю. Клео, Лионель… да и я тоже… хотели бы видеть тебя с нами. Я знаю, что ты чувствуешь. Но если вдруг передумаешь, возвращайся, понял?

Он взглянул на Папашу Тони, который выглядел встревоженным и в то же время необычайно довольным.

— Тони, надеюсь, ты гордишься своими ребятами так, как они того заслуживают.

Рывком поднявшись, Папаша подошел к Марио и положил руку ему на плечо. Даже не успев посмотреть старику в лицо, Томми ощутил его ликующую улыбку.

— Горжусь? Это не то слово, Джим. Я бы не променял сегодняшний день на центральный манеж, и мне все равно, что обо мне подумают!

ГЛАВА 23

Следующие несколько дней продолжался предсказуемый откат. Ожидание и напряжение, пережитые на пробах, не могли пройти без последствий. Даже по пути домой мрачный Джонни метал взглядом молнии и бормотал, устроившись между Лисс и Анжело:

— Была бы с нами Стел, все получилось бы по-другому.

Обиженная Лисс развернулась к нему:

— Это я виновата, что она не может работать?

— Дети, дети! — молил Папаша Тони.

Всеобщее настроение было не на высоте. Обыденная зимняя рутина казалась нудной. Лисс съездила домой и провела две недели в Сан-Франциско с Дэвидом, откуда вернулась бледная, мрачная, то и дело впадающая в раздумья. Стелла начала репетировать со всеми — поначалу боязливо — но видно было, что она быстро возвращается в форму.

Томми весной заканчивал старшую школу, однако понимал, что к выпускному будет уже месяц как на гастролях и придется ему обходиться свидетельством об эквивалентности. Впрочем, это его не слишком волновало.

Обычно в школу и обратно Томми ходил с Барбарой. Она смотрела на него с восхищением, как на старшего брата, и это было приятно. Ему нравилось помогать ей надевать пальто или забирать у нее тяжелые учебники. Как-то раз, выпутывая упавший лист из ее ярких волос, он ощутил прилив нежности. Барбара, никогда не путешествовавшая с цирком, могла бесконечно слушать истории о гастролях, но однажды выдала Томми свой самый большой секрет. Хотя ей и нравились полеты, и она училась им, как семейному делу, по-настоящему Барбара мечтала не летать, а танцевать. И не