В-четвертых, на прошлой неделе Чейз снова разозлился. Но на этот раз, к счастью, не на меня.

Причина его гнева заключалась в том, что он, наконец, добился встречи с главой городского совета Цезарем Морено, чтобы тот рассказал о ситуации с библиотекой и почему он избегал Чейза.

Я знала Цезаря и его семью, большими друзьями мы не были, но все в городе знали его. Он был хорошим парнем. Его жена Изабелла принадлежала к дамам высшего класса, тихая, но все же милая и доступная. Оба его мальчика были фантастическими бейсболистами. Сам Цеуарь великолепно возглавлял городской совет. Даже мой папа любил его и уважал.

Но когда Чейз встретился с Цезарем, к сожалению, тот не дал Чейзу ни одного внятного ответа.

Единственное, что он сказал Чейзу, что избегал его, а значит, и меня, поскольку все в городе знали, что я с Чейзом, а вопрос о библиотеке решался «внутри». Проблема заключалась в том, что одна из членов Совета хотела закрыть библиотеку не из-за недостатка финансирования. Мне же озвучили именно эту причину, чтобы подготовить на случай, если что-то выйдет из-под контроля. Но настоящая причина заключалась в том, что в библиотеке содержались книги, которые она считала «неуместными», в том числе, серии «Сумерки», «Гарри Поттер» (из-за «языческих» тем, вроде вампиров и магии) и множество книг по искусству, которые, как Цезарь сказал Чейзу, она назвала «голые грудки».

Цезарь не поделился личностью этой дамы.

Это не означало, что Чейз не выпустил пар перед Цезарем и мной.

— Нам не нужна эта гребаная пороховая бочка, вдобавок ко всему прочему дерьму, происходящему в этом городе, — рычал он, вышагивая по своей гостиной с телефоном в руке, пока я сидела на диване. пила вино, держала рот на замке и наблюдала за ним.

Он сделал это заявление в перерывах между звонками, — как я поняла из его слов, — Тейту, Вуду, Крис, Таю и моему папе.

Другими словами, он зажег спичку у этой пороховой бочки, подвергая себя опасности.

Но звонок моему папе меня насторожил. Он потерял бы голову, если бы узнал о вероятном закрытии библиотеки и его истинной причине. Не только потому, что его дочь потеряет работу, но и потому, что он ненавидит цензуру.

И я не ошиблась. После телефонного разговора Чейза с моим папой, тут же зазвонил мой телефон.

На экране высветилось: «Папа», и он поприветствовал меня криком:

— Не для того я два года служил в морской пехоте, чтобы мой родной город закрыл библиотеку из-за «голых грудок»!

Я старалась не смеяться всякий раз, когда кто-нибудь произносил «голые грудки», но всегда терпела поражение, и Чейз из-за этого часто хмурился, потому что не находил ничего забавного в данной ситуации.

Излишне говорить, что папа разозлился, но мама сердилась тихо, что было намного хуже. Поэтому на следующий день она навестила Цезаря Морено. А Крис и Лори тем временем занялись сбором подписей под петицией, которая теперь охватила весь город.

Цезарь был недоволен. Основная часть работы по зачистке полицейского управления была проведена, но ему требовался перерыв, а не очередная великая драма под его ведением (так он сказал папе). Но он также надеялся, что сумеет пресечь это в зародыше, не превратив в громкий скандал. Тем не менее, эта надежда таяла, учитывая, что женщина, кем бы она ни была, не отступала.

Так что теперь дело двигалось к скандалу, и его также внесли в список для обсуждения на следующем общественном собрании городского совета.

Что касается меня, то я, безусловно, беспокоилась. Но чувствовала, что если позволю этому беспокойству выйти наружу, Чейз, папа, мама и все мои друзья взбунтуются еще сильнее и серьезно разозлятся. Поэтому я решила оставить Цезаря и остальных членов Совета в покое, присутствовать на собрании, разложить петиции в библиотеке, призывать людей подписывать их и надеяться.

Это была не последняя причина моей нервозности.

Ни Чейз, ни его коллеги, ни Дек не выяснили, что произошло с Малахией, а убийцу Даррена Ньюкомба так и не нашли. Хотя Чейз мало обсуждал со мной эти расследования, я чувствовала, что они беспокоят его, и с каждым днем все сильнее.

Не говоря уже о том, что Чейз был совершенно не в восторге от ужина с мамой. Однако уверил меня, что дело не во мне.

Вот его слова: «Она такая, какая есть, и все это чертовски усугубится из-за желания понравиться тебе. Будь готова, дорогая, весело точно не будет».

Я уже поняла это из рассказов Чейза о ней, но не поделилась тем, что считала его беспокойство о ней и обо мне милым. Как пройдет, так пройдет. А потом все будет кончено.

Это привело меня к заключительной причине моей нервозности.

Дело в том, что на мне было маленькое черное платье, мое первое маленькое черное платье. Лекси, Лори и Венди прошлись со мной по магазинам, чтобы купить его (и еще сексуальное нижнее белье и коротенькие ночные рубашки, чтобы пополнить мой запасы, Чейз уже неоднократно видел все, что у меня было).

Платье облегало как перчатка от груди до колен, а сзади шел разрез почти до самого зада. Крошечные рукава образовывали планку, доходившую до линии талии в стиле ампир и поднимались к плечам. Спина была полностью закрыта, но в соблазнительном V-образном вырезе, созданном планкой, было видно декольте. Бюстгальтер пуш-ап подчеркивал декольте и создавал очень сексуальный образ.

В обеденный перерыв я посетила «Карнэл-Спа», и стилист всех красоток Карнэла, Доминик, сделал мне новую прическу. Не сильно укоротил длину, но сделал ступенчатую стрижку, что придало моим волосам то, что он называл «Индивидуальность и плавность, дорогуша». Теперь локоны обрамляли мое декольте, и он сделал мне густую, длинную, дерзкую челку. Он много возился с моими волосами, и я купила немного липкого средства, которое, по его словам, «разделит и обозначит», уложив «идеально».

Должна признаться, я считала, что выгляжу фантастически. Я больше не походила на застенчивую городскую девственницу-библиотекаршу. Теперь я походила на стильную городскую библиотекаршу, которую регулярно трахал самый горячий полицейский города.

Я также надела золотистые босоножки на шпильках с ремешками, которые возбуждали даже меня.

Лекси, Лори и Венди заверили, что весь наряд выглядел элегантно, классически и стильно.

Стоя у своего шкафа и рассматривая в зеркале на задней стороне дверцы все, что было на мне, — не только босоножки, платье и прическу, но и дымчатый макияж, — я не была так уверена.

Да, я выглядела элегантно, классически и стильно. Но еще и сексуально, и мне было интересно,