накинул белый халат. Артём заметил, как поверх рубашки на груди врача блеснул круглый амулет с перевернутой буквой «П», такой же, какой висел на шее у смотрителя Антанариса.

— И много у вас лекарств? — обратился Артём к Первомаю.

— У меня нет конкретных лекарств, но и тут нет тех болезней, что бывают в нашем мире. — Первомай перевёл взгляд на врача: — Лингрем, я бы попросил тебя осмотреть этого юношу, промыть ему раны и обеззаразить их.

— Да, Великий, — врач кивнул, прикрыв глаза, — Проходите, э… — тут он многозначительно глянул на Артёма, приспустив тонкими пальцами очки.

— Артём. Меня зовут Артём.

— Артём, прошу в мой кабинет, — Лингрем расплылся в улыбке и жестом пригласил Артёма войти.

— Я подожду тут, — бросил Первомай, уже сжимая в зубах тонкую мятую сигарету. Перед тем, как дверь в кабинет закрылась, Артём услышал, как чиркнула спичка. Вдруг сильно засосало под ложечкой — так сильно он захотел покурить: вдохнуть внутрь дым, пустить его по лёгким и выпустить обратно вместе со всей болью и усталостью. Нужно будет попросить у Первомая сигарету.

Кабинет врача был совсем не похож на больницу Цицерона. Стены и потолок были белыми, ослепительно сияя на холодном свету нескольких лампочек на коротких проводах, которые свисали сверху. Из мебели здесь был небольшой шкафчик со склянками, стол, на котором лежала стопка книг, и стул.

Врач сказал Артёму сесть и принялся снимать бинты с его руки. Быстро размотав их, он оглядел раны, перемазанные зеленоватой мазью Дианы.

— Этот рассадник бактерий нужно смыть, — строго сказал врач, щурясь от отвращения, и кинул клубок бинтов в железное ведро позади себя.

— Ладно, — кивнул Кристалинский, наблюдая, как врач опускает белую тряпку в пиалу с водой.

Лингрем быстро промыл раны обработал их каким-то сильно пахнущим веществом. Артёму пришлось потерпеть боль, сжав зубы.

— Конечно щипит, — озвучил ощущения Артёма врач, — там полно бактерий. Сейчас раствор уничтожит их.

— А что это за раствор? Из чего он?

— А этого я не могу вам сказать, юный господин.

Затем подошла очередь колена, и когда с него сняли бинты, Артём увидел, как оно опухло.

— Не очень хорошо, — лицо врача потускнело, — болит?

— Да, когда хожу.

Лингрем сел на корточки и принялся ощупывать пальцами колено Артёма.

— Похоже на растяжение связок. Тут больно? — холодные пальцы начали надавливать на колено с разных сторон — ощущение оказалось не из приятных, и Артём невольно заёрзал на месте.

— А тут? — Лингрем резко надавил на верхнюю часть колена.

Артём тут же зашипел от боли, вцепившись руками в сиденье стула под собой.

— Ай! Да, очень больно!

— Ноге нужен покой, — заключил врач, поднимаясь.

— Хорошо, — кивнул Артём.

— Пару дней лучше поменьше ходить.

— Понял, — снова кивнул Кристалинский.

— А это у вас что? — теперь Лингрем поднял подбородок Артёма одним пальцем и наклонился, чтобы взглянуть на шею. — Снимите-ка вот это, господин, — врач попытался быстро снять с шеи Артёма телефоны, но не ожидал, что провод окажется таким длинным.

— Я подержу, — Артём раскрыл ладонь и врач быстро вручил ему неизвестный для него предмет.

— Кроветник, — ответил Артём, разглядывая белые стены кабинета вокруг себя.

— Великий Первомай…

— Да, — выдохнул Артём, вспоминая битву с кроветниками, — это было просто ужасно.

— Рана старая, почти зажила, — заключил врач, сосредоточенно разглядывая шрамы. — Ещё где то есть ранения? — поинтересовался он, наконец отпустив подбородок Артёма.

— Больше нет.

После того, как Лингрем сделал повторную перевязку, они вернулись к Первомаю. Тот сразу же вопросительно глянул на врача. Вождь уже успел выкурить сигарету, и теперь от неё остался только тяжёлый запах крепкого табака.

— Из критичного — растяжение связок в колене. Не стоит сильно напрягать, иначе так и будет хромать, — доложил врач, поправляя ускользающие по клюву очки.

— Понятно, — Первомай повернулся и с одобрением посмотрел на Артёма, — устроим. Пойдём, Артём, покажу тебе твою комнату.

Они прошли несколько шагов в сторону лестницы, и, когда Лингрем скрылся за дверью, Артём замялся, боясь поднять взгляд на правителя, и тихо начал:

— Первомай…

— Есть такой, — ухмыльнулся Первомай.

— Можно попросить у вас сигарету?

— Ого, — удивлённо бросил Первомай, и тут же принялся рыться в кармане брюк, — не знал, что ты куришь. Конечно, держи. Я как раз заготовил несколько штук вперед.

Правитель протянул ладонь с мятой самокруткой, из которой ржавыми крупинками высыпался порох.

— Спасибо, а то что-то очень хочется… — Артём аккуратно взял сигарету и тоже зажал между зубами. Он не успел ничего сказать — вождь уже поднёс к кончику сигареты спичку. Прямо перед глазами табак раскалился мелкими рыжими всполохами и тихо затрещал.

Артём жадно вдохнул дым и тут же закашлялся, сгорбившись. Он еле успел выхватить сигарету изо рта, и табак из неё посыпался ему под ноги.

— Да, он тяжеловат без фильтра, мундштук я не прихватил… — Первомай заботливо похлопал Артёма по спине.

Артёмн адрывно кашлял ещё несколько секунд, а потом выпрямился, посмотрел на правителя красными глазами, полными слёз, и всхлипнул.

— Ты как? — участливо поинтересовался Первомай.

— Нормально, — севшим голосом выдавил Артём, — что это за табак?

— Местная курительная трава, похожа на наш табак чем-то, но, как ты заметил, заметно тяжелее.

Артём аккуратно поднес дрожащую руку с сигаретой ко рту. С отсутствующим взглядом он сделал совсем небольшую затяжку и прикрыл глаза, выпустив облачко дыма.

— Пойдём, — Первомай положил руку на плечо Артёму и подтолкнул его к очередной лестнице.

— А ты какие обычно куришь?

— Я «Космос» люблю, — всё ещё дрожащим от слёз голосом ответил Артём. Теперь он уже жадно делал затяжку за затяжкой, пуская клубы дыма и прикрывая глаза от удовольствия.

— Губа не дура! — выпалил Первомай. — Где ж это ты деньги берешь на «Космос»-то? 70 копеек!

— Да с одноклассниками скидывались обычно… А это вот забористое курево у вас… — прокомментировал Артём и сделал очередную затяжку.

Первомай почему-то резко рассмеялся, наклонив голову, а затем спросил:

— Ну вот, начинаешь потихоньку оживать, а, Тёма? — и продолжил как-то протяжно посмеиваться.

Артём бесшумно кивнул в ответ. Пепел сыпался ему под ноги, но он совершенно этого не замечал.

Пока они поднимались, Артём вдруг вспомнил, о чем его просил Антанарис. Они сейчас обнаружат его отсутствие… Конечно никто не будет волноваться за него. Но вот за сведения, которые ему известны… Стоит ли рассказать обо всём Первомаю? Ведь намечающаяся революция если не испортит все их планы по возвращению домой, но точно отодвинет их на неопределённый срок. С другой стороны, рассказав, он, скорее всего, подпишет смертный приговор не только Антанарису, но и Алисе. Стоит ли торопиться с этим? Ушастую дурочку хотелось пожалеть. Надо будет хорошенько всё это обдумать.