Шагнув к Лилис, он перехватил ее руки, легко сжимая в тех же местах, в которых она удерживала рукоять кнута. Поймав ее взгляд, он легко надавил и тут же раздался треск ломающегося дерева.

Лилис не вздрогнула от этого звука. Закрыв глаза, она вздохнула, крепче сжимая пальцы на остатках рукояти.

— Ты этого хотела? — спросил Маркас, позволяя Лилис делать с этой рукоятью, что она пожелает. Он был готов держать ее вместе с ней, столько сколько потребуется.

По щекам Лилис потекли слезы. Всхлипнув, она качнула головой, пытаясь смахнуть их.

— Да, теперь все хорошо, — прошептала, посмотрев на Маркаса. И сейчас это действительно было так. Все было хорошо. Прошлое останется именно там, где оно и должно быть. Теперь ей было абсолютно все равно, какая судьба ждет Гордона. Она собиралась навсегда забыть этого человека. Он больше не сможет причинить ей боль. Никогда.

Разжав руки, она уронила рукоять на замерзшую землю. В это же мгновение, Маркас поднял ее на руки, и все что она сделала в ответ, обхватила за его плечи. Нет, она не боялась упасть или того, что Маркас может уронить ее. Она просто хотела быть ближе к нему, насколько это возможно. Ей нужно было почувствовать его дыхание. Жизнь, бьющуюся в крепком сильном теле ее мужчины. То, что он сделал сейчас, говорило ей о многом. О том, что он не мог сказать ей словами. Какие бы проблемы не существовали между ними, сейчас важно иное. Маркас верит ей. Доверяет. И это самое главное, в чем она нуждалась. Что будет потом, не важно.

Всего на мгновение Маркас остановился, чтобы отдать приказ Доновану, который все это время выступал в роли молчаливого наблюдателя.

— Высечь его. А потом отвезите его к границе. Позаботьтесь о том, чтобы каждый узнал, что он изгнанник. Любой, кто примет его в свой клан, станет моим личным врагом.

Лилис уткнулась носом ему в грудь. Она не жалела Гордона. Он заслужил все это сам.

Прошло несколько часов с момента наказания Гордона. Лилис слышала звуки плети, но Маркас все это время оставался с ней в комнате. Он не позволил ей посмотреть в окно. Только вот она и не хотела. С этим его запретом она была полностью согласна. Сколько бы мук не причинил ей Гордон, она не желала наблюдать за его страданиями. Еще живы были в ней воспоминания о собственных шрамах, полученных таким же кнутом.

К счастью, все закончилось. Гордона увезли из клана, на сей раз уже навсегда. Лилис осознавала его судьбу, но не сочувствовала ему. Он изгнанник. Такой же, какой когда-то была она сама, пусть и совсем не долго. Маркас спас ее от этой участи, позволив жить в своем доме, рядом с теми, кто ему дорог. Куда дороже, чем она.

Лилис взволнованно выдохнула и сжала кулаки. Она больше не должна думать об этом. Гордону впредь нет места в ее жизни. Все о чем она должна думать, это ее ребенок. Нужно поговорить с Фэррис, чтобы обсудить то, что ей самой было не ведомо. Дар, который она не хотела и дочь, которую она отчаянно сильно хотела увидеть.

Пользуясь тем, что Маркас отправился на совет старейшин, созванный самим Лоуренсом, Лилис вышла из комнаты. Она знала, где искать Фэррис. Конечно же, рядом с Мэррион. Девушка всегда держала свое слово и взяла на себя еще одну роль. Роль той, кто будет всегда поддерживать Фэррис. Лилис не сомневалась, что они понравятся друг другу. Мэррион не хватало материнской любви, а в Фэррис ее было больше чем достаточно. Потеряв единственного сына, она обратила всю себя к Лилис, но запрет Гордона всегда стоял между ними.

Набрав полную грудь воздуха, Лилис открыла дверь и вошла в комнату. Фэррис сидела на стуле, разматывая клубок с нитками, а

Мэррион у очага, крутя в руках иглу и ткань. Наверное, Дженис дала ей свое особое распоряжение, от которого та не смогла отказаться. Что ж, Дженис снова ждет глубокое разочарование. Больше всего на свете, Мэррион ненавидела шитье.

— Лилис? Что-то случилось? — взволнованно спросила Фэррис, поднимаясь на ноги. Мэррион тоже посмотрела на нее. Они знали, что случилось во внутреннем дворике, но Маркас запретил им беспокоить Лилис. — ты в порядке?

— Да, — прошептала Лилис, — все в порядке. Теперь точно все в порядке.

Сказав это, она не смогла удержаться. Подойдя к Фэррис, она крепко обняла ее, набираясь в этом прикосновение сил. Закрыв глаза, она тяжело задышала, наконец, позволяя своим страхам выйти наружу. Она могла сделать это, потому что знала, открыв свою душу, получит достойный ответ и быть может, поймет, что со всем этим делать дальше.

Мэррион с радостью отложила вышивку в сторону, даже не пытаясь скрыть собственного отвращения к работе.

— Если вы собираетесь о чем-то говорить, то я никуда не уйду, — твердо сказала она, посмотрев сначала на Лилис, а потом на Фэррис, — любую вашу тайну я сохраню как свою. Ты знаешь это Лилис.

Лилис отошла от Фэррис. Ей нужно было куда-нибудь присесть, потому что ноги отказывались держать ее. Присев на кровать, она посмотрела на женщину.

— Фэррис, возможно ли что материнский дар, от которого она отказалась, пришел ко мне? — как на духу, выпалила она. Она не понимала, молить ей о том, чтобы Фэррис подтвердила ее подозрения или же опровергла их. Ее страшило все это вместе взятое. — Возможно ли это?

Фэррис ахнула и прижала ладонь к губам. Страх, смешанный с невероятным возбуждением пронзил ее, и она подскочила к Лилис. Схватив ее за руки, она опустилась перед ней на колени.

— Конечно, возможно. И это лучшее, что могло случиться. Мэй отказалась от дара, но не ты. Она сделала это, когда поняла, что ей не спасти твоего отца. К каждому дар приходит в свое время и теперь, оно наступило для тебя. Ты должна принять его. Сегодня и всегда.

— Этого не может быть. Я не хочу, — покачала головой Лилис, даже не подумав какую реакцию это вызовет.

Фэррис разъяренно вскрикнула. Вскочив на ноги, она наклонилась к Лилис, сжимая руками ее плечи. На ее лице появился гнев, от которого Лилис стало не по себе.

— Не будь глупой, Лилис, — сказала она, — Если хочешь родить свою дочь, не делай того, что натворила Мэй. Не отвергай то, что дарованное тебе самой природой. Дар, эта твоя сущность, потеряв которую, ты последуешь за матерью. Твой отец проклял ее, он проклял тебя. Но у тебя есть преимущество и оно на твоей стороне. Этот дар целительства, которое подскажет тебе, как следует бороться за свою жизнь.

Лилис вывернулась из рук Фэррис и отошла дальше. Пусть она и была готова принять дар, как быть с тем другим, что мучало ее куда сильнее?

Посмотрев на Мэррион, она никак не могла решиться продолжить этот разговор. Но она сделал это, переступив через собственную неуверенность.

— Думаю проклятье Дункана это не только моя смерть в итоге, — прошептала она, растерянно посмотрев на Фэррис. — Я не знаю, как объяснить это, но, кажется, иногда я чувствую боль. Не свою боль.

Настала очередь Фэррис бледнеть. Но вместе с этим в ее глазах сверкнуло что-то еще.