Дело во мне.

В том, что я хочу.

В моем выборе.

Я глубоко вздохнула, и жжение уменьшилось. Хоук по-прежнему неподвижно лежал на мне и ждал. Я нерешительно подняла бедра. Боль осталась, но уже не такая сильная. Я попробовала еще раз. Хоук вздрогнул, но не стал двигаться, пока я не разжала пальцы на его плечах. Пока у меня не перехватило дыхание уже по совсем иной причине. Трение обжигало, но по-другому. Мышцы внизу живота напряглись, и по мне прокатилась волна удовольствия.

Только тогда Хоук начал двигаться и делал это так осторожно, так нежно, что у меня навернулись слезы. Я закрыла глаза и обвила руками его шею, позволяя себе опять потеряться в безумии, в нарастающей буре ощущений. Мной руководил какой-то первобытный инстинкт, заставляя мои бедра двигаться в такт с его. Единственными звуками в комнате были приглушенные вздохи и его негромкие стоны. То восхитительное, почти болезненное ощущение вернулось. Мои ноги сами собой поднялись и обвились вокруг его бедер. Во мне опять нарастало давление, на сей раз более мощное.

Хоук просунул руку мне под голову и обхватил мои плечи, а другой рукой сжимал мое бедро. Он начал двигаться быстрее, глубже, сильнее, удерживая меня на месте под собой. Я вцепилась в него и вслепую нашла губами его рот, а его рука скользнула между нами. Его большой палец нашел чувствительную точку, и когда его бедра задвигались на моих, напряжение опять взорвалось. Я закричала, когда меня захлестнуло ощущениями, более сильными и острыми, чем прежде. То облегчение, которое он дал мне раньше, не шло ни в какое сравнение с этим. Я разбилась на куски самым лучшим из возможных способов, и только когда поднялась, похоже, последняя волна, я осознала, что эти пронзительные золотистые глаза устремлены на мое лицо. Он убрал из-под меня руку. Я тотчас поняла, что он все это время смотрел на меня, и выдохнула со стоном.

Я прижала дрожащую ладонь к его щеке.

– Хоук, – прошептала я, желая облечь в слова то, что сейчас испытала, что до сих пор чувствовала.

Черты его лица обострились, челюсть напряглась, и он… казалось, он утратил весь контроль, какой еще у него оставался. Его тело билось о мое, двигая нас по кровати. Мускулы под моими ладонями сжимались и расслаблялись, а потом он откинул назад голову и, содрогнувшись, испустил крик.

Он уронил голову на меня, на чувствительный участок сбоку на горле. Я ощутила, как его губы прижались к пульсирующей вене, пока движения его бедер замедлялись. По мне пробежала дрожь, когда он сначала царапнул зубами, а потом прижал губы к шее.

Не знаю, как долго мы так лежали, пока наша влажная кожа остывала, а дыхание выравнивалось. Я пропустила пальцы через его волосы. Его мышцы расслабились, он перенес вес на локти, но ко мне явилось ощущение напряжения в его теле. Это был дар, медленно пробивающийся через мои опьяняющие эмоции.

Губы Хоука потерли мою щеку и нашли мои губы. Он нежно поцеловал меня.

– Не забывай это.

Я коснулась его подбородка.

– Не думаю, что когда-нибудь смогу забыть.

– Обещай, – велел Хоук, словно не услышав меня. Он поднял голову и встретился со мной взглядом. – Поппи, обещай, что никогда это не забудешь. Что бы ни случилось завтра, послезавтра, на следующей неделе, ты это не забудешь – не забудешь, что это было по-настоящему.

Я не могла отвести глаз.

– Обещаю. Не забуду.

Несколько часов спустя меня разбудил какой-то шум. Я лежала на боку, и ко мне прижималось длинное теплое тело. Одна нога была просунута между моих бедер, а руки оплетали меня. Я по-прежнему пребывала в полусне, но каждой своей клеточкой осязала незнакомое ощущение того, что меня обнимают. Ощущение соприкосновения кожи с кожей, коротких жестких волос, бицепса под моей головой и теплого дыхания на щеке. Все это было таким удивительным и новым. Даже сквозь паутину дремоты, туманящей мысли, я знала, что эти ощущения будет не так легко забыть.

Последнее, что я помнила: я лежу лицом к Хоуку, а он играет моими волосами и рассказывает, как заработал некоторые из мелких шрамов. Большую их часть он получил в боях, а некоторые – еще безрассудным ребенком, жаждущим приключений. Я собиралась поделиться с ним правдой о некоторых своих шрамах, но, наверное, заснула.

Когда шум повторился, Хоук за моей спиной пошевелился и поднял голову. Это был тихий стук в дверь. Он осторожно убрал ногу, зажатую между моими, на секунду замер, и потом я ощутила кончики его пальцев на своей руке. Они пробежали вниз и переместились на мое бедро, где лежало одеяло. Хоук подтянул его мне на грудь и высвободился, убедившись, что моя голова теперь лежит на подушке вместо его руки. Мои губы тронула довольная сонная улыбка.

Кровать прогнулась, когда он вставал, и я услышала, как он остановился в изножье постели. Моргая, я открыла глаза. Одна из масляных ламп еще горела, отбрасывая мягкий желтоватый свет. За маленьким окошком по-прежнему царила непроглядная темнота, но я увидела, что Хоук одевается. Он натянул штаны и, оставив их незастегнутыми, выпрямился. У меня внутри все сжалось. Он пошел к двери вот так, без рубашки, полуодетый. Разве тому, кто стучал, не станет очевидно, что здесь происходило?

Я ждала, что меня охватят паника, тревога и страх. Меня обнаружат в очень компрометирующей и такой запрещенной ситуации.

Но страха не было.

Может, потому что я еще толком не проснулась. Может, приятная истома в мышцах каким-то образом проникла в мозг и утопила здравый смысл.

А может, меня просто не заботило то, что меня застигнут.

Хоук приоткрыл дверь, и пришедший заговорил так тихо, что я ничего не расслышала. Ответ Хоука я также не разобрала, но увидела, что ему что-то дали. Он пробыл у двери всего пару секунд, после чего закрыл ее и положил на стул то, что было у него в руках.

Увидев, что я проснулась, он подошел к кровати. Без слов наклонился, подхватил прядь волос и убрал с моего лица.

– Привет, – прошептала я, закрывая глаза и прижимаясь щекой к его ладони. – Пора вставать?

– Нет.

– Все хорошо?

– Все прекрасно. Мне просто нужно кое-чем заняться.

Я открыла глаза. Он смотрел на меня, поглаживая большим пальцем мою щеку как раз под шрамом.

– Тебе еще не нужно вставать, – сказал он.

– Точно? – зевнула я.

Он слегка улыбнулся.

– Точно, принцесса. Спи. – Он опять подоткнул вокруг меня одеяло и выпрямился. – Я вернусь так скоро, как смогу.

Я хотела что-нибудь сказать – о том, что произошло между нами, и о том, что это значит для меня, но не знала, как это выразить. И у меня слипались глаза. Поэтому я опять уснула.

Когда я проснулась во второй раз, лампа еще горела, а постель рядом со мной была пуста.

Я потянулась и сжала губы от странной тупой боли между ног. Мне не нужны напоминания о прошлой ночи, но они есть. Я окинула взглядом комнату и задержалась на стуле. Там была сложена моя одежда. Значит, это приходила Магда? Или еще кто-то? В любом случае, кто бы это ни был, Хоук пошел открывать дверь неодетым и разоблачил нас.