Я прикусила губу и лежала, уставившись в окошко. Как и раньше, ни паники, ни страха не было. Люди любят посудачить. Так или иначе, но о случившемся здесь узнают за пределами мощеных улиц. Сплетня в конце концов дойдет до столицы, а там и до королевы. А если есть хотя бы малейший шанс, что не дойдет, боги все равно должны знать, что я больше не дева. Узнали они или нет, все равно непонятно, являюсь я ли по-прежнему Девой в их глазах.

Но в своих собственных глазах я Девой больше не была.

Я не могла вернуться к той жизни.

Грудь пронзил краткий приступ страха, но его тут же погасила волна решимости, подобно тому, как вода заливает пламя.

Я не вернусь к той жизни без прав, когда я скрывала дар и не могла помогать людям, позволяла делать со мной что угодно, потому что у меня не было выбора. Меня постоянно ставили в такие условия, что приходилось из страха за кого-то принимать то, что со мной делают. Хотя я знаю, что королева никогда не будет со мной плохо обращаться, мне все равно придется скрывать дар, быть тихой и незаметной, смирной и спокойной. Каждое из этих качеств шло вразрез с моей натурой.

Я не могу вознестись.

И это означает, что у меня два варианта.

Я попытаюсь исчезнуть и скрываться: благодаря вуали очень мало кто знает меня в лицо. Хотя в этом случае будет достаточно описания. Уверена, распоряжение искать меня пошлют в каждый город и поселок, но я знаю, как держаться незамеченной.

Куда мне идти? Как выживать? И что будет с Хоуком, если я исчезну в то время, когда ему предписывалось меня сопровождать?

Я не предполагала, что в моем новом и неизвестном будущем останется Хоук. Тем не менее сердце по-прежнему трепетало в груди. То, что было между нами прошлой ночью, значило больше, чем простое физическое наслаждение. Уж это он нашел бы где угодно, но выбрал меня.

И я выбрала его.

И значение этого выходит далеко за пределы прошлой ночи. Не думаю, что мне еще когда-нибудь выпадет шанс такое испытать.

Станет ли Хоук частью моей жизни или нет, единственный другой вариант – пойти к королеве и честно ей все рассказать. Теперь этот вариант пугал меня, потому что я… я не хотела ее разочаровывать. Но она должна понять. Она поняла мою мать, а я – любимица королевы. Она должна понять, что я не могу быть тем, чего от меня ждут. А если не поймет, мне нужно ее убедить.

Я села, кутаясь в одеяло. Небо за окном стало светлеть.

Я знала, что больше не могу быть Девой, но не понимала, что это значит в долгосрочной перспективе для королевства и для меня. Я поговорю с Хоуком обо всем этом, причем не откладывая. Он должен знать, а я должна знать, что он думает.

Что он скажет.

Поскольку рассвет быстро приближался, я встала и начала приводить себя в порядок. Быстро умылась остатками воды. Она была холодной, но я не жаловалась, поскольку неизвестно, когда мы в следующий раз сможем вымыться. С наслаждением натянув чистую одежду, прикрепила на бедро кинжал. Я едва успела заплести косу, когда в комнату постучали.

Решив, что Хоук просто вошел бы, я с опаской приблизилась к двери.

– Да?

– Это Филлипс, – ответил знакомый голос.

Я открыла дверь, и он ворвался, заставив меня отойти. Он закрыл дверь и развернулся. Его плащ распахнулся, и я заметила, что он держит руку на рукояти меча.

Я шагнула назад, и у меня в голове зазвенели предупреждающие колокольчики.

– Ты одна? – требовательно спросил он, переводя взгляд на ванную комнату.

– Да. – У меня подскочило сердце. – Что-то случилось?

Он повернулся ко мне, глядя широко раскрытыми глазами.

– Где Хоук?

– Я… Я не знаю. Что происходит?

– С этим местом что-то неладно.

Я подняла брови.

– Со всей этой проклятой крепостью что-то неладно. Мне следовало прислушаться к интуиции. Я до сих пор жив благодаря ей, но на этот раз не послушал, – говорил он, подходя к небольшой седельной сумке. – Я здесь немного осмотрелся. Не видно ни одного Вознесшегося. Лорд Хальверстон? Никаких признаков, что здесь есть правитель.

– Мне сказали, он на охоте со своими людьми, – заверила я. – Я вчера спрашивала про него Магду.

Он взял мою сумку и повернулся ко мне, выгнув темные брови.

– Ты знаешь какого-нибудь Вознесшегося, который поедет охотиться?

– Я не знаю никого из них, кто отправился бы на охоту, но мы же не знаем всех Вознесшихся.

– Знаешь, кого мы еще не знаем? Этот парень Киеран. – Филлипс остановился передо мной. – Мы ничего о нем не знаем.

В замешательстве от того, к чему он клонит, я покачала головой.

– Я о вас всех ничего не знаю.

Кроме Хоука. Его я знаю.

– Ты не понимаешь, о чем я говорю. Я никогда раньше не видел Киерана. Не видел до того утра, когда он появился на Валу. Я ничего не смог узнать о нем, кроме того, что он служил в столице. Все прочие ответы были краткими и туманными.

Я вспомнила: они часто разговаривали во время поездки. Однако нежелание Киерана отвечать на вопросы посторонних еще ничего не значило.

– На Валу много гвардейцев. Разве ты знаешь всех?

– Я знаю достаточно, чтобы счесть подозрительным то, что в команду сопровождения Девы назначили новичка, – заявил он. – За него просил Хоук, еще один недавно переведенный из столицы, который за считаные месяцы каким-то образом стал чуть ли не самой важной персоной во всей королевской гвардии.

Я резко втянула воздух.

– О чем ты говоришь?

– Хоук – еще один человек, о котором мало что известно. Но вот он появился, а ты теперь потеряла даже не одного, а двух телохранителей.

У меня отвисла челюсть.

– Я присутствовала при гибели Рилана, а потом и Виктера…

– И мне кажется ненормальным то, что отодвинули нескольких гвардейцев, чтобы назначить твоим личным телохранителем мальчишку, едва ставшего мужчиной, – оборвал меня Филлипс. – Неважно, с какими рекомендациями он приехал в Масадонию и что говорит о нем капитан. Хоук попросил за Киерана, и вот мы здесь, в крепости, где нет ни одного Вознесшегося.

– Филлипс, что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что это ловушка. Мы выехали с ними из города прямиком в проклятую богами ловушку.

– С ними? – прошептала я.

– С Киераном, – пояснил он. – И Хоуком.

Я на миг утратила дар речи и уставилась на него.

– Я знаю, что ты не хочешь это слышать. Вы с Хоуком… похоже, близки, но говорю тебе, Дева, что-то неладно с этим местом, или с ними, и…

– И что?

– Эванс и Уоррен пропали, – назвал он двух гвардейцев, оглядываясь на дверь. – Ни Ладди, ни я не видели их с тех пор, как через час после прибытия сюда они отправились в отведенные им комнаты – и вот они исчезли. Их кровати нетронуты, и их нет нигде в крепости.