Маленькую девочку подняли на барабан. На ней были просторные красные брючки для верховой езды и вышитая серебряными шелковыми нитями безрукавка.

Шайя покачала головой. Это все равно что заглянуть в прошлое. Она тоже носила такую жилетку, когда танцевала для отца.

Малышка крепко стукнула ножкой, и раздался низкий звук. Все разговоры в Звездной юрте умолкли. Всякий знал, что сейчас девочка танцует только для бессмертного Мадьяса и Белого волка. Раньше ее народ использовал этот барабан, чтобы вызывать Волка, их защитника, истинного правителя степей.

Шайя помнила все еще слишком хорошо. Долгие часы, когда она упражнялась в танце на деревянном полу Звездной юрты. Училась уверенным ударам ножкой. Прыжкам, с каждым разом поднимавшим ее все выше и выше. Сначала скрестить руки на груди, затем раскинуть в стороны, словно птица, пытающаяся подняться в воздух, взмахнув крыльями.

Помнила она строгий голос своей учительницы. Свое волнение, когда она впервые танцевала на барабане в присутствии всего двора. Страх совершить ошибку и невероятную гордость, когда отец наконец снял ее с большого барабана, чтобы крепко обнять и прижать к себе. По щекам побежали горячие слезы.

Ее младшая сестра, которую она не знала даже по имени, делала свое дело хорошо. Она держала ритм, звуки гулкого барабана разносились далеко по степи. Стоявшие перед Звездной юртой тоже замолчали, прислушиваясь к барабану. Лишь лувийские лошади беспокоились, фыркали, таращили широко раскрытые глаза.

Шайя отвернулась. Прошлое мертво. Дни, когда она танцевала на барабане, миновали. Когда весь двор смотрел на нее снизу вверх. Теперь она не принадлежит этому месту. Она отверженная, всеми возможными способами. Покрытая шрамами мужеподобная женщина, неприкосновенная невеста бессмертного. Даже разговор с ней мог принести смерть. Кто и чего еще может от нее захотеть? Через пару часов ее заберет Курунта.

Шайя спустилась с деревянного возвышения, на котором стояла Звездная юрта. На плечи она набросила черную накидку, чтобы спрятать слишком узкое, украшенное бирюзой платье невесты, в котором в начале вечера ее продемонстрировали посланнику. Оно имело глубокий вырез и приподнимало ее невысокую грудь. Ей тоже заплели волосы в множество маленьких косичек, как и младшей сестре, танцевавшей на барабане.

Девушка протиснулась между зеваками. Ей уступали дорогу, считая ее какой-то важной придворной дамой.

Куда идти, Шайя не знала. При дворе у нее друзей не было. Для нее больше не было места нигде, кроме ее охраняемой юрты, а туда она идти не хотела в эту последнюю ночь свободы.

Принцесса все чаще топала по шкуре барабана. Шайя оглянулась назад. Она ревновала. Этой черты она за собой не знала.

Кто-то в толпе помахал ей рукой. Хрупкая фигура в шелковом халате. Целитель с Шелковой реки. Ему было гораздо труднее продираться сквозь толпу, чем ей. Было слишком очевидно, что он чужак. Ему уважения не выказывал никто. Шайя призадумалась на миг, не сбежать ли ей. Но куда? Лучше выслушать, что он скажет.

Когда он наконец протиснулся к ней, его достоинство достаточно сильно пострадало. Широкий кушак, поддерживавший халат, слегка съехал набок. Странные штуки, которыми он поддерживал связанные пучком волосы, перекосились, а жидкая бородка растрепалась. Слегка запыхавшись, он поклонился. Не очень низко, чтобы не привлекать внимания.

— Хорошо, что я нашел вас, моя госпожа.

— Почему? — Она была благодарна ему за то, что он не стал титуловать ее, как положено. Несмотря на это, большого желания разговаривать с ним у нее не было. С гораздо большей охотой она собрала бы вокруг себя своих воинов из Нангога и закатила бы с ними пир. Тех храбрых рубак, которые ходили с ней по небу Нового мира и видели чудеса, которые обычные пастухи даже представить себе не могут.

— Я наблюдал за вами еще раньше вечером, дорогая госпожа. Вы показались мне… — Он запнулся, с сомнением поглядел на нее. Он заметил, в каком она настроении, и понял, что она отошлет его прочь, если он ошибется в выборе слов. — Вы показались мне потерянной, госпожа моя. Показались мне такой же чужой при этом дворе, как и я сам.

На ее губах мелькнула улыбка. Может быть, все же будет лучше подарить ему немного времени, вместо того чтобы до рассвета бродить по лагерю.

— Не кажется ли тебе слишком смелым предположение, что я могу быть чужой в месте, где родилась?

— Что ж, драгоценная госпожа, мне показалось, что окружающий вас круг друзей несколько меньше количества цветов, распускающихся на персике ранней весной.

Робкая улыбка Шайи сменилась ухмылкой.

— А может быть, я отослала их прочь, чтобы провести свой последний вечер здесь наедине со своими воспоминаниями.

Целитель серьезно кивнул.

— Может быть, правы и те дикари Гарагума, которые верят в то, что звезд нет, а один из их горных богов каждый вечер набрасывает на солнце свой черный плащ. А те огоньки, которые мы по ошибке называем звездами, есть дырки, которые пробили стрелы в его плаще, ибо все боги Гарагума весьма воинственны. Несмотря на то что мудрецы моего народа лишь мягко посмеиваются над подобными историями, я признал бы правоту дикарей чисто с поэтической точки зрения. Такое объяснение звездам на небосклоне слишком красиво, чтобы не быть правдой.

— Это ты сейчас намекнул на то, что я, чисто с поэтической точки зрения, могла сказать неправду относительно численности моих друзей?

Он поднял на нее наигранно огорченный взгляд.

— Я в ужасе от того, что вы поняли меня именно так, драгоценная госпожа. Должно быть, все дело в том, что я еще не достиг полного понимания тонкостей вашего… подкупающе простого и прямолинейно структурированного языка.

— Я приняла решение потратить немного времени на то, чтобы выяснить, где у тебя пролегает грань между твоим неизменным чувством юмора и презрением к моему народу.

Целитель позволил себе тень улыбки.

— Хотите исследовать меня, дорогая госпожа? Служить вам удовольствие для меня. Впрочем, возможно, стоит поискать спокойное место, чтобы продолжить наш разговор. Мне кажется, что когда эта принцесса перестанет топтать своими ножками барабан, здесь снова станет ужасно шумно и неуютно.

Она кивнула.

— Идем.

— Если вам будет угодно, пройдемте со мной в Красную юрту. Думаю, сегодня вечером там нам никто не помешает.

Шайя удивилась тому, что он выбрал это место. Несмотря на то что именно там в тот ужасный день он сделал ее снова девственницей, Красная юрта не утратила для нее ни капли былой привлекательности. С тех пор она больше не была там, не рассматривала старые карты, не предавалась мечтам и воспоминаниям.

— Интересно, что сказал бы мой отец, если бы услышал, что ты приглашаешь меня в место, где нам наверняка никто не помешает?

На это он ничего не ответил, а вместо этого жестом пригласил ее следовать в сторону юрты с картами.