вжалась в острые шипы, ощутив за ними нежную мягкость. Несколько мгновений стояла, прижимая руку к чему-то до боли родному, потом попыталась убрать, но камень не отпускал, приклеившись всей поверхностью. Наконец рука отдернулась. Показалось, что оторвала от себя что-то очень важное, а отпечаток стал чуть глубже.

Задумчиво дошла до крохотной часовни, построенной на карнизе, над пропастью с бушующим морем. Всё вокруг было пронизано драматизмом. Волны исступлённо дрались друг с другом. Эхо грохотало, будто здоровенный псих без устали колотил по барабану. Седые от горя чайки с надрывом рыдали. Гора оплакивала свою разбитую на части душу. Планете было отчаянно больно. Так больно, что всё вибрировало, трепыхалось, стучало, как изнеможённое сердце. «Землю лихорадит», – вспомнила диагноз барона. Вот почему испарина на камне, переменчивая температура воздуха, дрожь стен.

Вечером, отведав крепкого лекарства против бесов, позвонила Вадиму:

- Знаешь, тут всё хуже, чем ожидалось.

- Что так?

- Скалы колбасит. У-у-у-у… – Ольга попыталась изобразить, как всё плохо. Но смогла лишь развести руками и повторить: – У-у-у…

Вадим, похоже, не испугался:

- Ольга, подожди. Ничего не слышно. Пусть проедет поезд, потом говори.

Тупил напарник. Принялась объяснять заново:

- Грань между мирами истончается на глазах. Чпок – и лопнет. Что-то рвётся ко мне в гости. С когтями.

- Зачем?

- Выпить за упокой.

- Ты бы полегче с выпивкой.

- Алкоголь меня защищает.

- Тебе виднее.

- Вадим, ты ещё здесь?

- Да.

- А вдруг это бесы-мусорщики хотят нас съесть. Всех! Представляешь, каковы!

- Тебя, пожалуй, съешь…

Ольга вдруг взгрустнула и решила пойти умыться. Но в руке что-то дребезжало. Телефон! Кто-то звонил.

- Кто говорит?

- Слон, – ответил Вадим. – Что у тебя происходит?

- Борюсь с планетарт… Черт, с планетарной катастрофой.

- И как?

- Успешно. Чего звонишь? Отвлекаешь от борьбы.

- Кончай пить!

- Уже бросила! Приедешь про-ве-да-ешь? Почему слова стали такими длинными?

- К сожалению, придётся справляться самой. Барон всех разбросал по планете. Я сейчас в Антарктиде.

- Замёрз? Связать тебе шарф и варежки? Я умею.

- Спасибо. У меня тёплый пуховик. Здесь тоже всё странно.

- Но я уверена, что у меня страннее. Кошмар. Скала живая, камни дрожат, сердце стучит. Тук-тук-тук. Слышишь?

- Знаешь, мне уже звонили человек десять, у каждого стучит сердце…

- Не может быть, что у всех.

- И каждый считает, что его точка самая главная на планете.

- Ну ладно. Жаль, что не веришь. Буду разбираться сама. Как умею. Кто не спрятался, я не виновата.

- Делай это скорее. Проблемы крепчают. В Киргизии начались гражданская война, погромы и резня. Гибнут тысячи.

- Класс! То есть какой ужас! Подожди секунду…

Она плеснула в бокал самую малость и залпом выпила. А что делать? Несчастная Киргизия! В голове стало ясно как днём.

- Вадим, скажи откровенно, как на духу, все эти события как-то связаны?

- Во вселенной всё связано. Есть связь между розой и гиппопотамом.

- Подари мне букет гиппопотамов.

- Что ты будешь с ними делать?

- В воду поставлю. Они любят пить.

- Оль, прими горячий душ и ложись спать.

- В твоей речи отсутствуют логика. Пьян?

- Перестань валять дурака.

- Ага! Я тебя подозреваю. Всех подозреваю – и тебя, и барона. Вот откуда вы всё знаете?

- Ложись спать!

- Слушаюсь, мой генерал.

Как всё запутанно. Подошла к окну. Солнце уже скрылось там, где линию горизонта заслоняли горы, а над морем появилась луна. Только это был не воспетый поэтами символ ночи. Огромный тускло-жёлтый диск, в несколько раз больше обычного, висел над морем, заливая мир мёртвым, безжизненным светом. Чужая луна? Большая до жути!

«Я уже в другой реальности», – ничуть не удивилась Ольга. Её душевное состояние вполне допускало появление на небе зубастого дракона или гигантской зубной щётки. Лунный блеск завораживал. Телу требовалась опора. Она присела, будто зачарованная. Однако разум, расположившийся особняком и от души, и от плоти, делал свою работу, решал вопрос: «Что делать? Ещё выпить или залезть под горячий душ по совету друга? Как скажет мироздание?»

Знак от вселенной был получен незамедлительно. Коньяк закончился.

Ванная ослепила ярким светом. Зачем здесь столько стекла и хрусталя? Поприветствовала незнакомую женщину в зеркале, которая неожиданно принялась раздеваться. Странные тут нравы! Тёплая вода успокоила. Она заснула на полу, под мягкими, убаюкивающими струями тропического дождя, среди пения птиц и криков диких обезьян.

Утром проснулась свежая, будто фиалка, и мокрая, как мышь. Выключила утомленный душ и поняла, что чувствует себя отлично. Весь мир рушится, а у неё всё хорошо. Почему? Ольга с уважением посмотрела на пустую бутылку. Не любят бесы пьяных женщин. Зато как пьяные женщины любят!

Она сладко потянулась. Если надо сделать что-то никому не ведомое, можно не заморачиваться. Жизнь прекрасна, если плюнуть на прошлое и не думать о будущем.

Завтракала в номере. По телевизору миловидная дикторша сообщила, что почти все правительство Польши, включая президента Леха Качиньского, погибло в авиокатастрофе. Час от часу не легче. Гигантские монстры тоже завтракали.

Дни крутились, как заведённые по весёлому маршруту карусели на набережной. Гуляла, вкусно ела, пила вино и занималась сексом с беспечными «рогацо».

Объяснила себе, что не похотливая сука, а работает в поте тела, спасает мир. Все вопросы к барону. Слишком расплывчато поставил задачу. В глубине разума что-то пискнуло и затихло. Правильно! Воспитанная совесть никогда не грызёт своего хозяина.

Теплым полуднем сидела в кафе у старого порта с бокалом розового вина. На причале увидела странного человека, высокого, сутулого. Одет незнакомец был по-клоунски щеголевато. Светлый костюм, желтая куртка, яркий фиолетовый шарф и синяя шляпа. Он раскладывал что-то в десятки мисок, расставленных в ряды. Длинные руки двигались торопливо, но изящно.

Вдруг краем глаза она заметила, что асфальт в переулке зашевелился, дрогнул и двинулся навстречу. Перевела взгляд и обнаружила сплочённую группу котов и кошечек. Они шли беззвучно, бок о бок, и были похожи на единое существо с сотней аккуратных круглых голов. Пёстрый волнистый поток докатился до мужчины, и он оказался в колышущемся море мохнатых хвостов, ушей и спин, точно одинокая мачта тонущего корабля.

Незнакомец что-то объяснял им. Казалось, они разговаривали. Иногда он наклонялся, чтобы лучше слышать, и торопливо гладил своих друзей, которые дружно задирали мордочки навстречу ласке. Тогда пушистое море оказывалось заполнено светящимися магическими глазами.

Чувствовалось, что стоять согнувшись мужчине было трудно. Он подпирал поясницу сжатыми в кулаки руками и разгибался, слегка откинувшись назад, а кошки тёрлись о его мятые светлые брюки. Процедура кормления продолжалась долго. Наконец усатые посетители принялись расходиться. Единое существо распалась на отдельные группы, те – на особи. Поджарые и толстые, хищные и домашние, белые, черные, рыжие. Вся разномастная толпа