Так молился монах Богу весьма долгое время. Но человеколюбивый и благой Бог, Который хочет, чтобы все люди спаслись,[390] видя его заблуждение и помня его труды и подвиги, не позволил врагу ввести его в совершенный соблазн и низвергнуть в ров превозношения, так как это есть худшая погибель. Как раз о такой помощи Божией и говорит псалом: «Когда он будет падать, не упадет, ибо Господь поддерживает его за руку».[391]

И вот пришла ему мысль: «Апостол сказал: не потому, чтобы мы сами способны были помыслить что от себя.[392] И если апостол Павел признает себя неспособным, то тем более я нуждаюсь в научении. Пойду к такому-то отшельнику, и что он мне скажет и посоветует, приму как от Бога в руководство к моему спасению». Авва, к которому он отправился, был великим и именитым, преуспевшим в созерцании. Он духовно помогал всем приходящим к нему, подавая им подходящие наставления.

Итак, монах вышел из своей келии и отправился к отшельнику. Когда он вошел, старец увидел двух обезьян, которые, сидя на плечах брата и обхватив его шею цепью, тянули ее каждая в свою сторону. Увидев это и поняв причину, потому что отшельник был научен Богом распознавать смысл таких видений, старец вздохнул и тихо заплакал. После молитвы и обычного лобзания они сели и ничего не говорили целый час: таков был обычай тамошних отцов. Затем пришедший монах сказал: «Авва, помоги мне и дай залог пути спасения». Старец ответил: «Я неспособен на это, чадо, и сам нуждаюсь в руководстве». Монах говорит ему: «Не отказывайся, господин авва, помочь мне. Я сердечно расположен верить тебе и дал себе слово принять любой твой совет». Старец отказывался, говоря: «Ты меня не послушаешь, и поэтому я тебе не буду давать совета». Но монах продолжал его убеждать и дал ему слово: «Что бы ты мне ни приказал, я буду слушать тебя как ангела».

Тогда старец сказал ему: «Возьми свой кошелек, ступай в город и купи и принеси сюда десять хлебов, десять мер вина и десять фунтов мяса». Монах опечалился, но так как он дал обещание отшельнику исполнять все его указания, отправился в путь. По дороге у него возникало множество помыслов: «Зачем старцу все это понадобилось и как я все это куплю? Для мiрян будет соблазном, если они увидят меня с этими покупками». И так, весь в слезах, горько рыдая, он шел в город. Стыдясь, он через одного человека купил хлебы, через другого вино и сказал: «Увы мне, убогому, как же мне купить мясо, самому или кого попросить?» Со стыдом он нашел мiрянина, которому дал деньги, и тот купил ему мясо.

Монах взял все это и отнес старцу. Тот сказал ему: «Ты не забыл, что дал мне слово, что все, что я тебе повелю, ты исполнишь? Итак, возьми все это, ступай в свою келию и с молитвой вкушай каждый день по одному хлебу, по одному фунту мяса и выпивай меру вина. А через десять дней возвращайся сюда». Монах, услышав это и не смея противоречить, ушел, плача и скорбя о происшедшем. «От какого поста и до чего я дошел? Послушаться мне или нет? Если не послушаюсь, то прогневлю Бога, так как дал слово, что все, что старец мне скажет, приму как от Бога. И теперь, Господи, призри на смирение мое и помилуй меня, прости прегрешения мои, так как сейчас я вынужден поступать вопреки моему неизменному правилу пощения». И так в слезах он вошел в келию и делал так, как заповедовал ему старец. Он стал еще сильнее прилежать к молитве, и когда садился за еду, то обливал ее слезами и говорил: «Господи, неужто Ты оставил меня?»

И Бог призрел на его покаяние и смирение, даровал утешение его сердцу. Монах понял, почему с ним все это случилось, поблагодарил Бога и применил к себе изречение пророка: «Вся праведность наша – как запачканная одежда».[393] И еще: «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его».[394]

Через десять дней он вернулся к старцу, истощенный телом, и истощенный еще больше, чем когда постился по неделе. Старец, увидев его смирившимся, принял его радостно, и, сотворив молитву, они в молчании сели. Старец говорит: «Чадо, человеколюбивый Бог посетил Тебя и не позволил врагу завладеть тобой. Враг всегда под благими предлогами вводит в заблуждение тех, кто пребывает в добродетели, ввергая их в помысел превозношения. Он вынуждает их совершать великие подвиги, чтобы затем повергнуть их вниз. Ведь никакая греховная страсть так не омерзительна пред Богом, как страсть гордости. И никакая добродетель не заслуживает большей чести, чем настоящее смирение. Убедись в этом из примера мытаря и фарисея.[395]

Всегда опасны обе крайности. Некто из старцев сказал, что все чрезмерное – от бесов. Шествуй царским путем, по Писанию,[396] и не уклоняйся ни вправо, ни влево, но держись середины. Вот твое правило вкушения пищи: ешь каждый день, но в меру. Если же почувствуешь сильный голод, то вкушай пищу не задумываясь, так как из-за болезни или по какой другой причине можно вкушать пищу и раньше времени. И если случится тебе принимать пищу через день, не считай это чем-то великим, ведь мы не под законом, а под благодатью.[397] Когда ты ешь, не ешь досыта, но сохраняй воздержание. Особо избегай вкусных яств, всегда предпочитая простую пищу.

И всегда храни свое сердце в смиренномудрии. „Жертва Богу, – как сказал пророк, – дух сокрушенный: сердце сокрушенное и смиренное Бог не уничижит“.[398] Тот же святой Давид сказал: „Я изнемог, и Он помог мне“.[399] И через пророка Исаию Господь сказал: „На кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим“.[400] Всю надежду твою, чадо, возложи на Господа и мирно иди своим путем. Господь же выведет, как свет, правду твою и справедливость твою, как полдень».[401]

Такими наставлениями старец утвердил брата, и он, разделив с ним трапезу, ушел, радуясь и веселясь о Господе. По дороге он говорил: «Да обратятся ко мне боящиеся Тебя и знающие откровения Твои»,[402] и «Строго наказал меня Господь, но смерти не предал меня»,[403] и «Пусть наказывает меня праведник: это милость».[404]